Добродетели (ноябрь 2008)

Откуда противоречие? Не знаю, но почему-то очень легко могу представить, как какой-нибудь милицейский полковник приходит к старшему среди узбеков и таджиков, работающих в этом ДЭЗе (у них же есть кто-нибудь старший?) и говорит - так, мол, и так, мне кровь из носу нужен подозреваемый, дай мне кого-нибудь срочно. А у того старшего - список проштрафившихся, или должников, или еще кого-нибудь - в общем, шорт-лист смертников. Первым в этом списке - Турсунов, и аксакал вызывает этого Турсунова, вручает ему форменную куртку со следами крови Бешновой и передает его властям. Преступление раскрыто, общественность успокоена, погонам полковника ничто не угрожает, у узбеков с этого двора какое-то время нет проблем с милицией - в общем, довольны все кроме Турсунова, которого никому не жалко.

Может такое быть? Не может? А почему?

Олег Кашин

Лирика

***

Появляются новые поименные списки погибших в Цхинвале: люди 1921, 1922, 1929 годов рождения; дети; многие погибли под обстрелами или на дорогах, пытаясь эвакуироваться. Всего - 452 погибших. Стоит ли ждать, что представители Human Rights Watch извинятся за настойчивое распространение своих «экспертных данных» о нескольких десятках раненых и утверждение, что «погибших должно быть втрое меньше»? Нет, не стоит, не будет извинений.

Но какое интересное эхо у этой пятидневной войны: каждый только укрепляется в своем мифе. Государственники стали еще государственнее, я-грузины - еще я-грузинственнее. Читаю интервью Отара Иоселиани украинской газете: «Россия эвакуировала все население Цхинвала. Они знали наперед, что там будет!» - дальше отчаянное, почти истерическое проклятие. Интервьюер упорно поет о гуманизме, цитирует Михаила Рома, призывает взглянуть на проблему «в человеческом измерении», а режиссер-гуманист отвечает: «Двести лет терпения и презрения кончились!»

Может, и слава Богу? Только бы не обманул.

***

Читая последние интервью Муслима Магомаева, поражаюсь: ни звука, ни отзвука «тяжелой продолжительной болезни». Перестал петь в последние годы даже для друзей - космонавтов, объясняя: «я свое уже отпел», отказывался выступать даже в маленьких закрытых клубах; общался с поклонниками в сети, получая в день иногда до 500 посланий, писал музыку на «Ямахе», увлекался фотошопом. На редкость достойный, гордый, мужественный уход.

И ни в чем не каялся, не извинялся: «Малая Земля - героическая земля. Я был там, видел этот вагон, изрешеченный как сито, знаю о подвиге моряков, об этом написана песня - при чем тут официоз?» Скачали в сети «Малую Землю», слушаем, понимаем, - и привычно влюбляемся вслед катафалку: задним числом, непоправимо поздно, очень по-русски.

***

Из вопросов к пробному ЕГЭ по литературе. «Господин из Сан-Франциско». «Что собрало респектабельную публику на борту „Атлантиды“: стремление к развлечениям и отдыху или потребность в общении между представителями одного социального слоя?» (есть еще две опции, но они отпадают сразу). Ну да, к развлечениям с представителями, - однако же надо выбрать что-то одно. Правильный ответ - к развлечениям. Что делать ребенку, понимающему, что, несмотря на необщительность господина из Сан-Франциско, ему важно пребывать в социально однородной среде? Другой вопрос - не кроется ли в позиции автора «шутливая насмешка над главными героями»? Да уж кроется, вся из себя шутливая, - только это насмешка над учеником, хоть сколько-нибудь склонным к рефлексии.

В начале 90-х мы с каким-то щенячьим умилением убеждали себя, что великие возвращенные имена преобразят и школу, и страну; что дети, выросшие на безлимитном Мандельштаме, на «Темных аллеях», на свободном чтении Бродского и Набокова будут людьми иного духовного строя. Из множества утраченных иллюзий эта, пожалуй, - самая обидная. Сравнится ли тоска «Партийной организации и партийной литературы» с методическим унижением классики, распятой тестовой «угадайкой»?

***

Прислали ссылку на частный приют для бездомных собак, просят помочь деньгами. Со слезами читала подробности лечения гнойных абсцессов, операций на лапках, печени и глазиках стоимостью под тысячу долларов каждая, отчеты о пребывании жучек в клиниках под капельницами и на специальном питании. Объявления о необходимости срочной операции за рубежом пока не нашла, но, думаю, скоро появится. Приюты незастенчиво используют оформившиеся в последние годы волонтерские технологии сбора денег для больных детей, и от этой кальки как-то нехорошо, неловко. Все жизнь и смерть, конечно, - но есть приоритеты, и здравый смысл, и знание о громадной катастрофе в бюджетной медицине.