Доброе имя

Широков. Это не похоже на него. Просто он, как всегда, не хотел говорить, не изучив дело во всех подробностях.

Черданский. Вот именно. Как ни спешил выпускать номер, а все-таки успел мне сказать в коридоре, чтобы я ему показал все остальные материалы. (После паузы.) Ты со вчерашнего дня уже в отпуску. Как думаешь его провести?

Широков. Думать поздно. И так сегодня из-за этого заседания целый день упустил. Билет в кармане — ночью сяду на «Ивана Тургенева» и поплыву, как в прошлом году, до Каменки. Буду там в верховьях Обноры рыбку ловить.

Черданский. А ты бы лучше на полсотни километров повыше поднялся, поближе к Обнорску, а?

Широков. Чего это вдруг?

Черданский. Не догадываешься? Река та же, рыбка та же, а заодно дело сделаешь! Поедешь под Обнорск, а заедешь в Обнорск, зайди к директору института, где работает Твердохлебов, познакомься, напомни, что мы ждем отклика на фельетон, разузнай сам на месте о Твердохлебове все, что может подтвердить нашу правоту. Даже если и потеряешь неделю, зато уж мы будем спокойны на все случаи жизни. Мне иногда кажется — ты просто забыл, что фельетон твой и что за него головой отвечаю не только я, но и ты.

Широков(задумчиво). Да, это верно. Я, кажется, действительно забыл, что это мой фельетон.

В открытых дверях появляется незамеченная ими обоими Крылова.

Черданский

. Я уверен, что твоя поездка в Обнорск поможет нам (сжимает руку в кулак) покончить с твердохлебовской историей.

Широков. Начинаю думать, что ты прав.

Крылова(проходя мимо них к своему столу). Прошу извинить, что без стука.

Черданский. Напротив, это ваше ведомство, а мы — оккупанты. Пойдем, Василий Степанович.

Широков. Сейчас я к тебе зайду.

Черданский выходит. Широков подходит к столу Крыловой, которая подчеркнуто углубилась в чтение писем.

Вера Ивановна!

Крылова. Не теряйте со мной времени. Идите к Черданскому, он вас ждет. Вы все лучше и лучше понимаете друг друга, а я боюсь, что не пойму вас.

Широков(мягко).

Чего вы не поймете?

Крылова(подняв на него глаза). Ничего, начиная, или, вернее, кончая вашей поездкой, видите ли, для того, чтобы (повторяя жест Черданского) покончить с твердохлебовской историей, — вместо того, чтобы в ней разобраться!

Широков. Видите ли, Вера Ивановна…

Крылова(встав, вплотную подходит к нему и глядит ему в глаза). Вижу. Вижу ваши глаза, которые когда-то на фронте видели смерть, а сейчас боятся увидеть правду.

Широков. Может быть, вы все-таки захотите меня выслушать?

Крылова. Сейчас — нет. Час назад я очень хотела вас выслушать. Я мечтала вас выслушать! Я ждала, что вы встанете и скажете: «Под фельетоном моя подпись, и я хочу быть правым. Но я не хочу быть правым любой ценой. Дело Твердохлебова не разобрано, а замято. Выгодно или невыгодно мне, но разберите его как следует!» Вот чего я ждала от вас. Но тогда вы молчали, а сейчас я не хочу вас слушать.

Широков. Эх, вы, Пила Ивановна!

Крылова. Вы еще шутите! Едете, чтобы помешать честному разбору дела и еще смеетесь надо мной! Вы — бесчестный человек! Да, да, бесчестный!

Широков

. Если б мне это сказал мужчина…

Крылова. Ну, что ж, ударьте меня!

Широков(с силой). Вера!..

Крылова. Оставьте меня в покое!

Широков. Господи, ну почему ты такая? Ты же можешь быть другой. Совсем другой. Я-то знаю…

Крылова(почти грубо). А вы забудьте!

Широков, круто повернувшись, идет к выходу.

(Отчаянно.) Василий Степанович!

Широков(резко).

Поговорим, когда вернусь. А сейчас мне больше не о чем с вами разговаривать. (Выходит.)

Крылова(опустившись на стул, тихо). К моему большому, к моему самому ужасному горю с этой минуты мне тоже больше не о чем с вами разговаривать, Василий Степанович!

Входит Дорохов.

Дорохов. Ладно, сидите, я ненадолго. (Присаживается на край стола.) Зашел посмотреть, как вы тут после критики — живы или нет?

Крылова. Жива, Антон Андреевич. И умирать не собираюсь…

Дорохов. А то мне показалось, что вы переживали. А критику не переживать надо, а понимать.

Крылова. Ту, что в мой адрес, я готова принимать. А вот ту, что была в адрес Твердохлебова, уж разрешите мне переживать, пока я не узнаю, правда это или нет.

Дорохов. Однако упрямая вы женщина.

Крылова. А меня именно за это год назад сюда и пересадили из корректоров. Вы же!