Добролёт

– Ой, я сломала пилку! – расстроилась Аня. – Я нечаянно, хотела побыстрее, а пилка сломалась.

– Не зря говорят, что серьезное дело не терпит торопливых людей, – назидательным тоном проговорил я. – Нужно быть внимательным, спокойным, держать себя в руках и просчитывать каждый шаг. – И вдруг я поймал себя на том, что повторяю те же самые слова Якова Ивановича, которые он произносил перед началом занятий.

– Да я не хотела, все как-то произошло неожиданно! – оправдывалась Аня

– Ничего, мы сейчас вставим новую. Недаром говорят: через тернии и поломки мы все равно поднимемся в небо, – успокаивал я Аню.

– Хочешь, я приду, когда ты будешь клеить папиросную бумагу? – предложила она. – Резать и кроить материал я научилась, а уж с бумагой и подавно справлюсь.

– Конечно, приходи! Ты же знаешь, я всегда тебе рад. Вдвоем быстрее справимся.

И я пошел провожать Аню домой. Она шла молча, думая о чем-то своем и даже не оглядываясь по сторонам.

– Значит, ты решил стать летчиком? – неожиданно спросила она, когда я, вздохнув, уже собрался идти обратно в мастерскую. От неожиданности я остановился. Впервые меня спросили о том, о чем я еще и не задумывался: что ждет меня впереди и куда я пойду после окончания школы. Если честно, то выбор у нас в поселке был небольшим. Нередко можно было слышать, что живут здесь чуть ли не сплошные бандюги. И по нам давно тюрьма плачет. В лучшем случае ребята становились шоферами или слесарями, а девчонки шли в продавцы. Но Аня как-то обмолвилась, что она мечтает поступить в театральное училище.

– Артисткой хочешь стать? – завистливо спрашивал я.

– Да, артисткой из погорелого театра. Буду петь и плясать в нашем заводском клубе, – рассмеялась Аня.

Я почесал себе затылок. Говорить о том, чего не знаешь, я не привык. Возможно, еще не пришло время. Как и все, гонял по пустырю мяч, бегал купаться на Курейку, чинил велосипед, ходил в школу. Чего тут думать? Живи да радуйся! А тут на тебе, такой непростой вопрос.

– А может, когда-нибудь возьмешь меня в свой самолет пассажиркой? – поймала мой растерянный взгляд Аня. – Ведь мы уже попробовали сделать нервюру. Как ты говоришь, именно она, согласно закону Бернулли, помогает самолету оторваться от земли.

– А еще она может уходить из-под ног. – Я вспомнил, как раньше Аня поднимала меня с холодного льда.

– Да ты не думай! Все будет хорошо. Смотри вперед, тогда не запнешься, – засмеялась Аня и, чмокнув меня в щеку, побежала к себе домой.

Через несколько лет, уже в летном училище на уроке по конструкции самолета, преподаватель, показывая разрез крыла, скажет: «Подъемная сила крыла создается благодаря набору вот таких жестких профилей, которые французы назвали нервюрами».

Я слушал преподавателя, улыбался, мысленно перелетая в далекий и родной поселок. Первым письмом, которое пришло мне в училище, было письмо от Ани. В письмо она вложила отдельно листок, где были ее незамысловатые стихи, написанные почему-то в строчку:

Нюра и Юра, Анна и Юрий, Теплое лето, Пчелы и улий, Нюра плюс Юра, Память слаба, Это нервюра. Это судьба!

Мы плыли на одном корабле

В нашу жизнь люди приходят по-разному. Бывает, придут, посидят, как в автобусе, и выходят на очередной остановке. С Олегом Пащенко мы вместе проехали столько остановок, дай бог вспомнить. Познакомились, уже будучи взрослыми людьми, на приёмных экзаменах в Иркутский государственный университет, на факультет журналистики. К тому времени я уже был командиром корабля самолёта Ан-26, Олег – ответственным секретарём козульской районной газеты «Авангард». Кстати, многие из абитуриентов уже работали корреспондентами в газетах Якутии, Забайкалья, Новосибирска, Бурятии, Омска и Кузбасса. Особняком держались вчерашние школьницы, которые с некоторым удивлением поглядывали на солидных, знающих себе цену «газетных волков». Один из таких – Олег Пащенко. Он приехал из Красноярского края, худощав, одет в тёмный костюм и красную рубашку, на подбородке ямочка, взгляд из-под бровей быстрый, оценивающий. Внешне всегда отличался спокойствием, неторопливостью, не навязывал себя другим, заходил в аудиторию, как к себе домой, и было видно, что парень знает себе цену.

Во время сдачи экзаменов приехавший поступать в университет фотокорреспондент из Норильска (по фамилии Карасёв), не стесняясь, пытался сдавать экзамены с помощью фотовспышки. К сожалению, на сочинении этот приём дал сбой. Узнав, что ему поставили неуд, Карасёв с досады покряхтел, почесал «репу» и, забрав документы, поехал в иркутский аэропорт, чтобы улететь обратно в Норильск. Но судьба была благосклонна к абитуриенту. К нам, поблескивая очками, подошёл преподаватель Виталий Зоркин и спросил, где тот парень с фотоаппаратом, у потерпевшего есть возможность подать апелляцию и пересдать экзамен.

– Ребята, надо как-то сообщить ему, – сказал Пащенко.

– Да он уже, наверное, улетел, – предположил кто-то из девчонок.