Добролёт

На ступеньках гостиницы, где нас разместили, к нам подошел белый как лунь сталинский сокол Василий Яковлевич Рузов и, поздоровавшись с каждым за руку, начал раздавать на ксероксе копии приказов, в которых было указано, кто и когда заканчивал летное училище. Мы знали, что он и сам заканчивал БЛУ ГФ в 1953 году и после почти двадцать лет возглавлял его. Много позже я познакомлюсь с моим сибирским земляком – летчиком-испытателем, первым поднявшим в воздух Ил-76, Героем Советского Союза Владимиром Михайловичем Тюрюминым, родившимся в маленьком таежном селе в верховьях реки Лены в Чанчуре и закончившим БЛУ в 1948 году, и так же, приложив ладонь к фуражке, отдам ему честь.

После ритуального посещения здания училища мы заглянули в городской сад, недалеко от дорожки я отыскал знакомый мне клен. В 1961 году, в свое первое увольнение, я сфотографировался, присев на деревянную развилку клёна. За годы моего отсутствия развилка поднялась ввысь, и до неё даже рукой достать было невозможно.

– «В природе все растет, течет и меняется», – подумал я, задирая голову, и вспомнил себя, вчерашнего десятиклассника, который после трехдневного путешествия из Иркутска, сойдя с поезда, наконец-то добрался до лётного училища. А через три года, которые позже покажутся мне тремя днями, получив пилотские свидетельства, уже став почти друг другу родными, мы, спустившись с горки центрального аэродрома, по железнодорожной ветке поедем в город, чтобы пройти в городской сад, чтобы там сначала на скамейке, а затем в ресторане «Кинель» отметить наш выпуск.

Прислонившись к дереву, я смотрел на оживленную улицу, по которой когда-то мы ходили сомкнутым строем на ноябрьские и майские праздники, а по субботам в городскую баню.

– Начищенные башмаки – лицо курсанта, – вдалбливал поставленный обучать нас строевому шагу майор Сульман.

– Ваши ботинки должны быть зашнурованы и блестеть, как хромовые, брюки не пузыриться на коленях, лицо выбрито… Подъем и построение за три минуты, хождение по территории только строем, а в учебно-лётный отдел под марш курсантского оркестра.

– Сегодня у нас боевая задача: поход в баню, – говорил Сульман. – Я научу вас ходить, а не прохаживаться и не ползать, как мухи! На вас смотрят, на вас равняются. Помните: вас здесь собрали, чтобы показать культуру. Как ходите, как отдаете честь старшим по званию. При строевом шаге рука должна идти назад до упора. По команде «равняйсь» голову нужно повернуть вправо. По команде «смирно» поставить её на прежнее место. Запомните: голова курсанту дана, чтобы думать, а мозги – чтобы соображать!

Стоящий рядом со мной курсант из местных, Борис Нагле, тут же вспомнил, что совсем недавно майора пригласили к старшеклассницам в школу, созданную после полёта в космос Юрия Гагарина, отряда юных космонавтов, и Сульман на первом же построении и небольшой лекции по основам строевого шага подал команду:

– Девушки, не умеющие отдавать честь вышестоящему начальству, два шага вперед!

– Курсант Нагле! Чего вы там бормочите? – неожиданно сделал резкое замечание Сульман. Слух у майора был что надо…

– Да мы вспоминаем, как надо отдать вам честь, – не моргнув глазом сказал Нагле.

– У вас что это за грязь под носом? Это же не по форме! Завтра срежьте свои усики. А теперь слушать сюда! Удар должен быть под срез ботинка впереди идущего. И, вытянув шею, скомандовал: – Рота-а-а! Для помойки в баню становись! И с песней, шагом ма-р-р-ш!

Запевала, как и положено, а им был назначен Борька Лебедев, которого почему-то после первого же построения прозвали Балбесом, запел:

В годы мирные, как в дни военные,

И тут мы, во всю мощь молодых глоток подхватили:

Подруг любимых нам не забыть,Мы парни обыкновенные,Умеем верить и любить.

Отбивая шаг по асфальту, вслед Борька, дурачась, вставлял свой припев:

Там соловей в кустах поёт,И соловьиху к сердцу жмет,Сову там филин обнимает, —

Но замуж точно не возьмет!

Усыпляя внимание майора Сульмана, мы продолжали:

Пусть подруги ждут, когда в походе мы,Проходим с песней строевой,Стоим мы на страже Родины,Где каждый дом для нас родной.

И вновь Лебедев вел свою игру:

Трясется заяц, ждет лису,

Она давно с бобром в лесу,Дают там жизни зверь – зверюшкеКум – куме, Ванюшка – Нюшке.А муж жене, да при луне!

Захар Григорьевич останавливал строй и грозно вопрошал:

– Что за своеволие? Дурному научились быстро, а чему-то дельному – мозгов не хватило. Ещё повторится, запевалу отчислю.

Запевала, конечно же, тут же исправился: