ДОБРОТОЛЮБИЕ

112. Образ внешних, чувственно–телесных подвигов есть Ветхий Завет, а св. Евангелие, которое есть Новый Завет, есть образ внимания или чистоты сердечной. И как Ветхий Завет не доводил до совершенства, не удовлетворял и не удостоверял внутренняго человека в деле Богоугождения: ничтоже бо, говорит Апостол, совершил есть закон

(Евр. 7, 19), а только грубые преграждал грехи (отсекать от сердца помыслы и пожелания порочныя для сохранения сердечной чистоты, что есть Евангельская заповедь, выше, чем, наприм., запрещение исторгать око или зуб у ближняго): так разумей и о телесной праведности и телесных подвигах, о посте, говорю, и воздержании, спании на голой земле, стоянии, бдении и прочих, кои подъемлются обыкновенно из–за тела и страстную часть тела успокоивают от греховных движений. Хорошо, конечно, и это все, как сказано и о Ветхом Завете (что добр Закон); потому что служит к обучению внешнаго нашего человека и к охранению от страстных дел. Но подвиги эти не суть охранители и от грехов мысленных, или возбранители их, т. — е. не сильны избавить нас от зависти, гнева и прочаго.

113. А чистота сердечная, т. — е. блюдение и охранение ума, коего образом служит Новый Завет, если соблюдается нами, как должно, все страсти и всякое зло отсекает от сердца и, искореняет из него, и вместо того вводит в него радость, благонадежие, сокрушение, плач, слезы, познание себя самих, и грехов своих, памятование смерти, истинное смирение, безмерную любовь к Богу и людям и Божественное рачение сердечное.

114. Как ходящему по земле невозможно не разсекать этого воздуха: так невозможно сердцу человеческому не быть непрестанно бориму от демонов, или не подлежать скрытным от них воздействиям, хотя бы кто и строго проходил телесные подвиги.

115. Если о Господе хочешь не по видимости только быть монахом, благим, кротким и с Богом всегда соединенным, но и по истине быть таковым желаешь; то всеусильно старайся проходить добродетель внимания, которая состоит в блюдении и хранении ума и в установлении сладостнаго сердечнаго безмолвия и, свободнаго от мечтаний, блаженнаго состояния души: — дело, которое не во многих найдешь.

116. Добродетель внимания именуется мысленным любомудрием. — И проходи ты ее в великом трезвении и теплом усердии с молитвою Иисусовою, со смирением и непрерывностию, с молчанием чувственных и мысленных уст, с воздержанием в ястии и питии и с удалением от всего греховнаго, проходи ее путем мысленным искусно с разсуждением, и она с Божию помощию раскроет тебе то, чего не чаял, даст тебе знание, просветит, умудрит и научит тому, что прежде и в ум приять не имел ты способности, когда ходил во тьме страстей и темных дел, будучи погружен в бездну забвения и смятения помыслов.

117. Как долины обильно плодят пшеницу, так она обильно наплодит в сердце твоем всякое добро, — или лучше, сие подаст тебе Сам Господь наш Иисус Христос, без Котораго мы ничего творить не можем. И сначала ты найдешь ее лествицею, потом книгою, в коей будешь читать, наконец, более и более преуспевая, найдешь ее градом, Иерусалимом небесным, и Христа Израилева, Царя сил, действительно узришь умом, с Единосущным Его Отцем и спокланяемым Духом Святым.

118. Бесы вводят нас в грех всегда лживым мечтанием. Так мечтанием обогащения и корысти настроили они нечестиваго Иуду предать Господа и Бога всяческих. Ложными мечтами о телесном довольстве, ничтожном по себе, о чести, богатстве, славе, вовлекли они его в богоубийство, а потом ввергли в самоубийство удавлением и вечную исходатайствовали ему смерть, — совершенно противное тому, что представляли ему в мечтании или прилоге своем, воздав ему, коварные.

119. Вот и смотри, как лживыми мечтаниями и пустыми обещаниями ввергают нас в падение враги нашего спасения. И сам сатана таким же образом спал с небесных высот, как молния, возмечтав о равенстве Богу. Так потом Адама отдалил он от Бога, внушив ему мечту о Божеском некоем достоинстве (всезнании); так и всех согрешающих обыкновенно обольщает этот лживый и коварный враг.

120. Горечию от яда худых помыслов исполняется сердце наше, когда, вознерадев по причине забвения, надолго отводимы бываем от внимания и молитвы Иисусовой. Но когда по любви к Божественному, с крепким усердием, прилежно начнем в нашем детелище мысленном (в мысленной мастерской, в сердце) совершать вышереченное (т. — е. внимание и молитву), оно опять исполняется сладости в чувстве услаждения Божественным некиим радованием. Тогда то твердыя полагаем мы намерения всегда ходить в безмолвии сердечном и не ради чего другаго, а ради ощущаемой от него в душе приятной сладости и отрадности.

121. Наука наук и искусство искусств есть уменье управляться с злотворными помыслами. Самое лучшее против них средство и искусство — смотреть с помощию Господа за появлением прилога их и мысль свою всегда хранить чистою, как храним око телесное, им же самим остро–зорко усматривая могущее случайно повредить его и всячески стараясь не допускать до него даже порошинки.