Добрые люди

Все это дает повод к новым разговорам и новому душевному общению, которое еще более укрепляет взаимную привязанность обоих путников. И когда они снова пускаются в путь, следуя к городу Туру, расположенному на берегу реки Луары, это уже ни дать ни взять самые настоящие закадычные друзья, несмотря на то что и в дружбе обоим присущи свои особенности; дон Эрмохенес отдается дружбе полностью, без оглядки; этому способствует природное добродушие, а также уважение, которое внушает ему новый приятель. Адмирал отвечает другу ответным доверием, сохраняя тем не менее едва уловимую дистанцию, которую ему сложно преодолеть. Он не пренебрегает множеством мелочей, которых требует дружеское общение, однако чуть более сдержан в проявлении чувств. Замкнутый по своей натуре, учтивый благодаря воспитанию, защищенный нерушимой броней острого юмора, иной раз неприветливый и угрюмый, дон Педро Сарате сдержанно реагирует на эмоции и признания, которые со своей стороны столь щедро расточает его друг.

Все перечисленное в очередной раз обнаруживается в Пуатье, когда путники, остановившись в отличной гостинице, расположенной в непосредственной близости от древнего римского амфитеатра, идут прогуляться перед ужином…

На этом многоточии, в продолжение которого оба академика гуляют по вечернему Пуатье, я прервал свое повествование, поскольку понял, – а лучше сказать, интуитивно почувствовал, – что пересекаю опасную границу в том, что касается структуры моей истории. С помощью кое-каких книг о путешествиях, а также лупы с сильным увеличением я совсем уже было собрался отметить на карте города улицу, где располагалась гостиница «Артуа», – пристанище с отличными рекомендациями, вполне пригодное для моих путников, – как вдруг сообразил, что столкнулся с чисто технической проблемой. С одной стороны, для развития сюжета мне требовалось продвигать своих персонажей далее по территории Франции с тем расчетом, чтобы романное время дало возможность читателю прочувствовать, каким долгим и утомительным было их путешествие. С другой – географически точное описание, которое разнообразили лишь некоторые незначительные дорожные происшествия, вероятные во время путешествия по суше в последней трети восемнадцатого века, слишком затянулось, занимая такое количество страниц, что это не только могло утомить обычного читателя, но даже самому автору показалось бы слишком занудным, поскольку ничего особенного они не рассказывали и не предваряли события, которые могли бы как-нибудь оживить повествование. Только дорожные разговоры между библиотекарем и адмиралом в некоторой степени разнообразили эти страницы. Однако для нынешнего момента истории все самое главное в этом отношении уже сказано; а остальное, касающееся событий в будущем, еще только предстоит продумать. Полагаю, на текущий момент я вложил в уста одного и другого героя достаточно сведений, чтобы неискушенный читатель мог составить некоторое представление о не слишком счастливой Испании той поры, которую бесконечно обсуждали путешественники, о перспективах, возможных в то роковое время; а также о благородной цели, оправдывавшей поездку в Париж за «Энциклопедией», представлявшей собой максимальное воплощение интеллектуальных достижений своего времени во всем, что касается просвещения и прогресса. Коротко говоря, обо всем, что эти образованные добрые люди, а также находившиеся на их стороне коллеги из Испанской королевской академии желали для своей отчизны. В итоге, сообразил я, история потребовала, чтобы путники как можно скорее оказались в окрестностях Парижа, а может, и в самом городе, где бы с ними уж точно произошло достаточное количество приключений, позволяющих поддержать интерес читателя к истории в целом.