Добрые предзнаменования

Что касается огня, войны и всего прочего, здесь вы правы. Но вот этот момент с Просветлением – если бы вы могли действительно увидеть в Небесах сомкнутый строй нашего воинства и как он тянется, насколько можно себе это представить и намного дальше, легион за легионом, и у всех у нас огненные мечи и прочее… я просто хочу сказать, что вряд ли у кого-нибудь найдется время на то, чтобы ходить, выбирать нужных людей и подбрасывать их в воздух, чтобы они оттуда могли спокойно глумиться над теми, кто остался умирать от лучевой болезни на выжженной, запекшейся земле. Если уж, помимо всего прочего, вы считаете подобное поведение морально приемлемым.

А насчет неизбежной победы Неба… Давайте честно, если бы все было настолько банально, никакой Небесной Войны вообще не было бы, так ведь? Это пропаганда. Чистая и неприкрытая. Наши шансы одержать верх – ровно пятьдесят на пятьдесят. Так что для страховки можете с тем же успехом послать деньги по номеру сатанистов, хотя, откровенно говоря, когда с небес падет огонь и воды морские обратятся в кровь, вы в любом случае будете считаться потерями среди мирного населения. Наша война, ваша война – убьют всех, и пусть Господь разбирается, правда?

Впрочем, простите, заболтался. Я, собственно, собирался спросить только: где я?

Марвин О. Продалл медленно багровел.

– Это дьявол! Господи, защити меня! Это дьявол говорит через меня! – взорвался он и тут же прервал себя: – Нет-нет, совсем наоборот. Я ангел. Ах, так это Америка, верно? Извините, мне нужно бежать…

Наступила тишина. Марвин пытался открыть рот, но ничего не происходило. Тот, кто сидел у него в голове, кто бы он ни был, огляделся по сторонам. Он посмотрел на съемочную группу – тех, кто не был занят тем, что звонил в полицию или тихо рыдал в углу. Он посмотрел на мертвенно бледного оператора.

– Вот так штука, – сказал он. – Меня снимают?

* * *

Кроули мчался по Оксфорд-стрит на скорости под двести километров.

Он полез в бардачок за запасными темными очками, но там были только кассеты. Он раздраженно схватил первую попавшуюся и сунул ее в магнитолу.

Ему хотелось услышать Баха, но сгодились бы и сладкозвучные «Traveling Wilburys».

«Все, что нам нужно, – Радио Га-га», – запел Фредди Меркьюри.

Все, что мне нужно – убраться отсюда, подумал Кроули.

Он обогнул Мраморную арку против движения, снизив скорость до ста пятидесяти. Вспышки молний превращали небо над Лондоном в вышедшую из строя лампу дневного света.

Багрово небо Лондона, подумал Кроули, конец уж недалек. Кто это написал. Честертон, верно? Единственный поэт двадцатого века, хоть немного приблизившийся к Истине.

«Бентли» летел прочь из Лондона, а Кроули откинулся на сиденье водителя и листал опаленные «Прекрасные и точные пророчества» Агнессы Псих.

Ближе к концу книги ему попался сложенный листок, покрытый заметками, которые, судя по мелкому каллиграфическому почерку, делал Азирафель. Он развернул его (в этот момент ручка переключения скоростей дернулась сама собой, включилась третья скорость, и «Бентли» ловко обогнул фургон зеленщика, неожиданно показавшийся из переулка) и прочитал.

И еще раз – и сердце у него замерло, дернулось и начало неспешно погружаться в желудок.

Автомобиль внезапно свернул и направился в сторону деревни Тэдфилд в Оксфордшире. Он будет там примерно через час, если поторопится.

Все равно ехать было больше некуда.

Кассета доиграла, и включилось радио.