Добрый друг Декстер

Я отъехал от отеля и двинулся в сторону дома. Наступила полночь, во что было трудно поверить, учитывая все то, что случилось вечером. Казалось, вечеринка у Винса состоялась две недели назад, хотя он, скорее всего, еще не убрал чашу со своим смертельным пуншем. Пройдя через искушение стриптизершами и спасение Чацки из пасти аллигаторов, я, бесспорно, заслужил полноценный ночной отдых. Должен признаться, я думал лишь о том, чтобы заползти в кровать и укрыться с головой одеялом. Но, как говорится, грешники не имут покоя. А я, вне всякого сомнения, являюсь таковым. Когда я свернул налево на Дуглас-роуд, зазвонил телефон. Мне звонят очень редко, особенно в столь поздний час. Я посмотрел на дисплей телефона и увидел номер Деборы.

— Привет, дорогая сестричка, — сказал я.

— Ты же, задница, обещал позвонить! — приветствовала она меня.

— Уже поздно.

— Неужели ты считаешь, что я в состоянии, черт бы тебя побрал, спать?! — рявкнула она так, что у пассажиров проходящих рядом машин наверняка заболели барабанные перепонки. — Что произошло?

— Я вернул Чацки. Но доктор Данко скрылся, прихватив Доакса.

— В каком он состоянии?

— Не знаю. Он бежал на катере и…

— Я спрашиваю о Кайле, идиот! Где Кайл? С ним все в порядке?

— Я высадил его у «Мутини». А он… хм… почти в порядке.

— Какого дьявола это должно означать?! — проорала сестра, и я приложил телефон к другому уху.

— Дебора, с ним все будет в порядке. Он всего лишь… потерял половину левой руки и половину правой ноги. Ах да, еще и волосы, — добавил я, и она на несколько секунд замолчала.

— Привези мне одежду, — наконец произнесла она.

— Кайл не очень… Дебс. Мне кажется, он не хочет…

— Одежду, Декстер, и немедленно! — Она бросила трубку.

Да, грешники не имут покоя. Ощутив себя глубоко обиженным подобной несправедливостью, я вздохнул, но повиновался. Я находился недалеко от дома, где Дебора оставила кое-какую одежду. Вбежав в дом и с тоской посмотрев на постель, я собрал для нее смену одежды и двинулся в больницу.

Когда я вошел в палату, Дебора сидела на краю кровати, нетерпеливо притопывая ногой. Пальцами загипсованной руки она прикрывала полы больничного халата, а в здоровой руке держала полицейский значок и пистолет. У нее был вид попавшей в автомобильную аварию фурии.

— Слава Богу! — сказала она. — Где тебя черти носили? Помоги мне одеться.

Она сбросила халат и поднялась. Я натянул на сестру рубашку поло, с трудом разобравшись с гипсом. Едва мы успели справиться с рубашкой, как в палату вбежала медсестра.

— Что вы делаете? — спросила она с заметным акцентом уроженки Багамских островов.

— Ухожу, — ответила Дебора.

— Ложитесь в постель или я позову доктора!

— Зовите, — пропыхтела Дебора, прыгая на одной ноге и пытаясь справиться с брюками.

— Вы не уйдете, — не сдавалась медсестра. — Отправляйтесь в постель.

— Срочное полицейское дело, — заявила Дебора, демонстрируя значок. — Если попробуете вмешаться, я вас арестую за попытку воспрепятствовать следствию.

Медсестра хотела произнести нечто осуждающее, но, взглянув на значок, пистолет и Дебору, передумала.

— Я обязана сообщить доктору, — проговорила она.

— Как вам угодно, — усмехнулась Дебора и обратилась ко мне: — Декстер, помоги застегнуть молнию.

Понаблюдав с неодобрением за нашими действиями, медсестра резко развернулась и вышла в коридор.

— Попытка воспрепятствовать следствию? — не удержался я.

— Пошли! — бросила сестра, игнорируя мой сарказм, и двинулась к двери.

Я покорно потащился следом.

По пути в «Мутини» Дебора то злилась, то впадала в прострацию. Сестренка жевала нижнюю губу, орала, требуя, чтобы я ехал быстрее, а когда мы были уже неподалеку от отеля, затихла. Лишь после длительного молчания она спросила:

— Как он выглядит, Декс? Ему очень плохо?

— Кайла отвратно постригли, Дебс. Поэтому он выглядит жутковато. Что же касается остального… то он, похоже, приспосабливается. Кайл просто не хочет, чтобы ты его жалела. Так он сам сказал. Предпочитает вернуться в Вашингтон, лишь бы не видеть твоей жалости.

— Не желает стать обузой, — объяснила Дебора. — Я знаю его. Кайл считает, что должен быть независимым. — Она выглянула в окно. — Я даже не представляю, как это происходило. Для человека, подобного Кайлу, лежать беспомощным… — По ее щеке прокатилась слезинка.