Добрый (СИ)

— И я, — слегка потупился я в ответ, прекрасно понимая, на что она намекает. — Всё, девоньки, давайте замнём для ясности. И перейдём к практической деятельности. Куда вы там собирались? Братьев от гургутов спасать? Вот и вперёд — действовать.

— Я никуда не собиралась, мне и тут хорошо, — проворчала в ответ Болотная ведьма.

— Вот я сейчас пристукну одну расфуфыренную особу, — по-своему вняла моим советам Мара, — а потом пойду спасать Хлоиных братьев с чувством выполненного долга.

— Брейк! — выкрикнул я, пытаясь словить Мару в полёте. — Хватит собачиться.

— А чего ты её держишь? — с наивным видом поинтересовалась ведьма, разве что ножкой не шаркала. — Отпусти. Я же не Хлоя. Пульсарами кидаться не буду. А буду кидаться этим пуховым шариком. Интересно, он от деревьев как отскакивает?

Понятно, что после таких слов сдержать Мару мог, пожалуй, только Гималайский хребет. Но в имени моем ничего гималайского не было. Да, я даже смотреть на это не стал. Просто отвернулся и, закрыв ладонями уши, побрёл куда глаза глядят, только бы подальше от места болотного побоища. Скорее всего, Хлоя тоже будет втянута в эту катавасию, случайно или намеренно, неважно. Чью сторону она примет? Или, может, останется сама за себя? Или попытается всё разрулить, а эти две склочницы вдруг помирятся и вдвоём нападут на неё? И почему, собственно, меня волнуют эти вопросы? Почему конкретно Хлоя? Почему не ведьма? Мару, вон, вообще забыл, даже в своих вопросах.

— Гуляем? — прозвучавший в воздухе вопрос отвлёк меня от тяжких размышлений.

— Прогуливаемся, — ответил я неизвестному.

— И как настроение? — не унимался собеседник.

— Припоганнейшее, — всё столь же меланхолично выдал я.

— Вот и я прогуливаюсь, — продолжил незнакомый голос. — И настроение не очень.

— Бывает, — подытожил я, давая понять, что на долгий диалог не расположен.

— Есть предложения? — не желая отставать, спросил собеседник.

— Есть, — не меняя интонации в голосе, озвучил я.

— Интересно, — оживился незнакомец. — И какие?

— Я бы даже сказал какое. Оно одно. Зато очень интересное. Каждый идёт своей дорогой. Как раньше. Такое предложение подойдёт?

— Скучно, — сник собеседник. — А, другого нет?

— Другого нет. Аривидерчи.

— Ну вот. Раньше как-то повеселее было. А сейчас — своей дорогой.

— Это когда — раньше? — уточнил я.

— Да вот совсем недавно, — неопределённо обозначил собеседник.

— В смысле? — не понял я и огляделся.

— Нашёл?

— Нет, — честно признался я, никого не обнаружив .

— Да, гургута на болоте обнаружить не каждый сможет. Практически никто.

— Гургута?! — чуть было не раскрыл я рот от удивления. А если честно, то именно раскрыл.

— Ладно, чувствую, хватит в таинственность играть. Видишь кустик справа?

— Какой ещё кус…

Закончить фразу я не сумел. Причём не сумел по чисто физиологическим соображениям. У меня, натурально, отпала челюсть. Отпала и повисла на коже и мышцах, болтаясь в свободном полёте. А как бы поступила ваша челюсть, если прямо на ваших глазах из кустика, который находился в паре метров от вас, материализовался гургут? И не просто гургут, а прямо-таки вождь гургутов! Собственной великолепной персоной.

— Привет, — улыбнулся вождь во все свои, не знаю, сколько там зубов.

— Здрасьте, — ответил я, восстановив на месте челюсть.

— По стриптизику? — подмигнул мне вождь. — Или сначала по винцу?

— По… — начал было я, но тут же осёкся. В самом деле, что мне вождь-то сделал конкретно сейчас, чтобы так грубо его посылать? — По-о-одожду пока, — выкрутился я. — Настроения нет.

— Да, действительно, какое будет настроение с такими бабами, — понимающе ухмыльнулся он.

— В смысле?

— Давай твою увлекательную игру в лишние вопросы закончим, — предложил Великий вождь. — Не стриптиз, не увлекает.

— Допустим, — согласился я.

— Может, по винцу?

— Давай. И в твою игрушку «съезжать с темы» тоже играть не будем?

— Не хочешь по винцу, давай на сухую. — Великий вождь прокашлялся, и продолжил: — Я видел всё.

— Да ладно, — удивился я. — Вот прямо всё, всё, всё?

— Всё, — коротко подтвердил он.

— И даже как рожает самка комара?

— Чего-о-о-о?

— Вот, а говоришь всё видел, — с издёвкой подытожил я. — Самонадеянно, товарищ Великий, очень самонадеянно.

— Напомни мне, почему ты до сих пор живой?

— Наверное, потому, что я внёс в твои серые и безрадостные будни частичку радостного света надежды.

— Давай по винцу, — практически приказал вождь.

— Уговорил, языкастый, давай. Только с одним уговором.

— Это ещё с каким?

— Честно расскажешь, какого ты здесь гуляешь и кто причина этих гульбищ самого Великого вождя.

***

— Вот ты мне скажи, какого эти, недотягивающие до высокого звания благородных институток, ведут себя как последние…

— Бабы.

— Вот, я к ним всей душой, всем сердцем, всем… а они как…

— Бабы.

— Я же им не игрушка какая, не тварь бессловесная, не пилочка из их косметички, вот чего они как…

— Бабы.

— А давай выпьем за…

— Баб.

— Нет, за женщин. И стоя.