Добрый волк

Раздался звонок, женский голос в динамике объявил следующую станцию, и двери закрылись. Поезд умчался в туннель. Йенс возник из ниоткуда и сел рядом с Бринкман.

– Ты видела его? – спросил он.

– Да, он преследовал меня от Норрмальмторг. Сейчас едет в этом поезде.

– Он вооружен. Ты знаешь, кто он?

– Полицейский, работал на Томми. Его зовут Эдди Боман. В последний раз я видела его в аэропорту.

Эдди ехал в соседнем вагоне стоя. Раскачивался из стороны в сторону, вцепившись в поручень.

– Чего он хочет? – спросил Валь.

– Я не знаю, – ответила София.

– Но он почти не прячется.

– Это неспроста, – кивнула женщина.

Боман направился к ним – широкоплечий, решительный. Под тонкой курткой выступали контуры табельного оружия. Йенс поднялся, пошел ему навстречу и встал у него на пути. Он был на десять сантиметров выше, чем Эдди, и шире в плечах.

– Я могу чем-нибудь вам помочь? – спросил Валь.

– Я хотел бы поговорить с Софией, – ответил Боман.

Йенс внимательно вгляделся в его лицо.

– Но вы вооружены.

– Я полицейский.

– И о чем вы хотели поговорить с Софией?

– Она в опасности.

– Что за опасность?

– Об этом я скажу только ей.

– Вы один?

– Да.

Валь оглядел Бомана с головы до ног:

– Только без сюрпризов.

Эдди кивнул:

– Конечно.

Йенс снова занял место рядом с Софией, а полицейский сел напротив. Он быстро взглянул на Бринкман, потом на Йенса и наконец на свои наручные часы. Поезд мчался в темном туннеле.

– Мы с вами уже встречались, – неуверенно начал Эдди.

Бринкман молчала. Боман был не такой, каким она видела его в последний раз. Тогда, в аэропорту, за какие-нибудь несколько секунд их встречи София в полной мере успела ощутить исходящую от него темную силу и прячущийся за ней страх и неуверенность. Теперь все это обратилось в полную противоположность. В сознательное стремление к пониманию, контакту.

Поезд приближался к следующей станции.

– У меня слишком мало времени, – произнес сидящий напротив Софии мужчина и посмотрел в темноту, словно выбирая, что именно ему нужно сказать в первую очередь. – Вам следует держаться подальше от Майлза Ингмарссона, – наконец нашелся он. – Выберите себе другое окружение. Один неверный шаг – и вы погибли. Это я говорю вам как друг. Я защищаю вас, насколько это в моих силах.

Он говорил тихо и быстро. Бринкман пыталась понять.

Поезд затормозил на станции «Сентраль». На платформе там толпились люди.

– Я прикрываю вас с двух сторон, – продолжал Эдди. – Моя знакомая журналистка готовит статью о том, что с вами было…

Двери открылись. Толпа в вагоне пришла в движение.

– Но это внешняя сторона защиты… – добавил Боман. – Я хочу, чтобы вы знали: вы не одна.

Прозвенел звонок. Эдди поднялся и вышел из вагона, прежде чем поезд успел тронуться с места.

Эдди Боман тут же затерялся в толпе. Все произошло слишком быстро. София попыталась сосредоточиться на том, что только что услышала.

– Боже мой, – прошептала она. – Он все испортит…

Часть III

38

Стокгольм

Эдди вернулся домой. В квартире было тихо. Он запер за собой дверь, разулся и снял куртку, потом отцепил кобуру от пояса, положил ее на столик в прихожей и прошел на кухню.

Первый удар обрушился ему на голову. Обычно в таких случаях люди падают на землю – скорее от страха. Но Эдди был профессионалом, и он устоял, насколько это было возможно. Более того – смог развернуться и двинуть кулаком невидимого противника. Удар пришелся в никуда.

Томми Янссон снова взмахнул дубинкой. Боман прикрыл лицо руками. Удар пришелся ему в предплечье, и в нем что-то хрустнуло. Классика! Томми использовал испытанный полицейский «батон» – полуметровый стальной жезл, обернутый резиной. Опасная для жизни игрушка.

Янссон держал «батон» обеими руками, как бейсбольную биту. Что-что, а это он умел хорошо. Удары сыпались градом. Боль была нестерпимой, парализующей. Внезапно Эдди понял, что стоит, согнувшись, и пялится в землю. Он выпрямился – чего делать ни в коем случае не следовало…

– Отключайся, черт тебя дери… – пробормотал Томми и нанес ему удар в затылок.

В глазах потемнело.

Эдди очнулся в странном положении. Он сидел прямо, с разведенными в стороны руками. Комната вокруг была погружена в темноту. Приглядевшись, Боман узнал обстановку собственной гостиной. Одна его рука болталась на цепи, прикрепленной к надетому на запястье железному браслету. Цепь тянулась откуда-то с потолка – вероятно, от кольца, на котором висела боксерская груша. Предплечье горело от боли – похоже, кость была сломана.

Пленнику потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло.

Томми сидел где-то немного поодаль на стуле, и на руках у него были резиновые перчатки. В правой блестел пистолет, а в левой он держал мобильник Эдди.

Голова у Бомана раскалывалась, в глазах двоилось. А потом еще проснулась боль где-то в желудке, и Эдди понял, что сидит на полу голый.

– Код, – отчетливо произнес Янссон, потрясая мобильником. – Мне нужен код от твоего телефона.

Изо рта потянулась струйка слюны. Эдди плюнул, где сидел.

– Код, Эдди… – повторил Янссон.

Боман сплюнул еще раз.

– Что ты ей говорил? – спросил Томми.