Добрыня Никитич и Алеша Попович

Наличие двух разных редакций свидетельствует о том, что в XI—XII вв. предания о Добрыне уже вышли за пределы родовых. Поэтому сведения о Добрыне могли поступать в распоряжение летописца не только от потомков, но и из других источников, иногда даже приходивших в противоречие с родовой версией.

V. СОКРАЩЕННЫЙ ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД 1495 г.

В лѣто 6496 (988)... (Владимир крестился в Корсуни, возвращается в Киев, приказывает уничтожить «кумиры» и всем креститься) И посла по всему граду (Киеву. — В. С.), да вси крестятся, а Добрыню посла въ Новъгородъ (ПСРЛ, т. XXVII. М. — Л., 1962, стр. 314).

* * *

Это самое раннее из дошедших до нас летописных известий XV—XVII вв. об участии Добрыни в христианизации Руси. О Добрыне упоминается очень глухо, вскользь; о его роли в крещении Новгорода можно лишь догадываться из контекста.

VI. ХРОНОГРАФ 1512 г.

В лѣто 6496 (988)... (контекст тот же, что и в Сокращенном летописном своде 1495 г.) А Добрыню посла в Новъградъ и тамо повелѣ крестити всѣхъ (ПСРЛ, т. XXII, СПб., 1911, стр. 367).

* * *

Почти полная тождественность текстов в обеих последних летописях дает основание предполагать для них общий источник. Скорее всего это был Хронограф 1442 г., составленный Пахомием Логофетом (Сербом), который, собирая материал для житий новгородских святых, мог услыхать предание о пребывании Добрыни в Новгороде и внести его в свой Хронограф.

Приведенные летописные известия свидетельствуют о том, что в XV в. предания о Добрыне продолжали жить и что к приведенным сюжетам прибавился еще один — об участии Добрыни в крещении Руси.

Софийская 1-я[23] и Густынская летописи[24]

, а также Герберштейн[25] сообщают о каких-то новгородских «языческих» обычаях, в состав которых входили игры, связанные с преданиями о крещении новгородцев. Возможно, дошедшие до XIX в. рассказы о «змияке Перюне»[26] являются отголосками одного из таких преданий. Очевидно, действующим лицом этих преданий был и Добрыня, присланный Владимиром для утверждения в Новгороде христианства.

VII. НИКОНОВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ

Въ лѣто 6498 (990)... Того же лѣта иде Михаилъ митрополитъ Киевский и всея Руси въ Новгородъ Великий, съ епископы Фотѣя патриарха... и з Добрынею дядею Володимеровымъ...; и идолы сокруши, и многия люди крести... Въ лѣто 6499 (991). Иде Михаилъ митрополитъ по Русской землѣ и до Ростова, съ четырма епископы Фотѣа патриарха, и з Добрынею... И учаше митрополитъ всѣхъ... вѣровати въ единого бога (ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 63—64).

* * *

Настоящий текст Никоновской летописи повторяется в Степенной книге.

Согласно Никоновской летописи и Степенной книге, главную роль в крещении Новгорода играет митрополит Киевский и всея Руси Михаил, реальное существование которого в настоящее время подвергается сомнению. Добрыня — его спутник. Он принимает участие в крещении не только Новгорода, но и Ростова. Это сообщение свидетельствует о том, что Добрыня вышел за пределы Новгородских преданий и теперь, в XVI в., является героем предания общерусского. Можно предположить, что воевода Добрыня действительно принимал участие в крещении Руси, и, следовательно, предание о его роли в христианизации восходит к X в., так как свое начало оно должно было взять из народных припоминаний о действительно происходивших событиях.

VIII. ИОАКИМОВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ

Новгородцев противность В Новеграде людие, уведавше еже Добрыня идет крестити я, учиниша вече и закляшася вси не пустити во град и не дати идолы опровергнути. И егда приидохом, они, разметавше мост великий, изыдоша со оружием, и Пороки, самострелы асче Добрыня пресчением и лагодными словы увесчевая их, обаче они ни слышати хотяху и вывесше 2 порока великие со множеством камения, поставиша на мосту, яко на сусчие враги своя. Высший же над жрецы славян Богомил, сладкоречиа ради наречен Соловей, вельми претя люду покоритися. Мы же стояхом на торговой стране, ходихом по торжисчам и улицам, учахом люди, елико можахом. Но гиблюсчим в нечестии слово крестное, яко апостол рек, явися безумием и обманом. И тако пребыхом два дни, неколико сот крестя. Тогда тысецкий Угоняй новгородский Угоняй, ездя всюду, вопил: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание». Народ же оноя страны, разсвирепев, дом Добрынин разориша, имение разграбиша, жену и неких от сродник его избиша. Путята Тысецкий же Владимиров Путята, яко муж смысленный и храбрый, уготовав лодиа, избрав от ростовцев 500 муж, носчию перевезеся выше града на ону страну и вшед во град, никому же пострегшу, вси бо видевши чаяху своих воев быти. Он же дошед до двора Угоняева, онаго и других предних мужей ят и абие посла к Добрыне за реку. Людие же страны оные, услышавше сие, Церковь в Новеграде собрашася до 5000, оступиша Путяту, и бысть междо ими сеча зла. Некия шедше церковь Преображения господня разметаша и домы христиан грабляху. Даже на разсвитании Добрыня со всеми сусчими при нем приспе и повеле у брега некие домы зажесчи, чим люди паче устрашени бывше, бежаху огнь тушити; и абие преста сечь, тогда преднии мужи, пришедше к Добрыне, просиша мира.