Добрыня Никитич и Алеша Попович

Певец до предела сжал сцены свадебного пира. В его трактовке Настасья и Добрыня, не спрашивая разрешения у князя Владимира, обоюдно подносят друг другу чару. Этим текст близок к обрядности крестьянской свадьбы, сохранившейся кое-где до сих пор: невеста обходит гостей с чарой, а гости, выпив ее, бросают в чару или на поднос свои подарки невесте.

60. Добрыня и Алеша. Печатается по тексту сборника:

Гильфердинг, II, № 107. Записано А. Ф. Гильфердингом в 1871 г. от Андрея Васильевича Сарафанова, крестьянина д. Гарницы Сенногубской вол. (Заонежье). Собиратель отмечает, что исполнитель петь не может и «передает былины прозаическим пересказом» (там же, стр. 235).

Версия А. В. Сарафанова уникальна и, свидетельствуя о его импровизаторских способностях, интересна своеобразной антикняжеской трактовкой. Начальная часть былины (ст. 1—43) не имеет параллелей среди других вариантов. В ней сказитель обыграл традиционный мотив заключения богатыря (Ильи Муромца, Дуная, Сухмана) в темницу и закрепил его за Добрыней.

У А. В. Сарафанова ненависть князя и Добрыни взаимна, причем правота — на стороне Добрыни. Сказитель подчеркнул в наказе Добрыни запрет выходить замуж за Алешу Поповича тем, что Алеша — «родной племник» князя Владимира. Именно князь, по словам вещего коня, составил письмо (ст. 110—112) о ложной смерти Добрыни.

В остальном срединная часть былины довольно традиционна и типично олонецкая. Правда, сказитель употребляет искаженные слова «коморовчато», «коморошина», однако не ощущается, что при этом изменился и их смысл.

Со 182-го стиха былина опять приобретает импровизационный характер. Грозное поведение Добрыни и испуг князя и гостей в этой части не соответствуют их ролям в начале текста. И там, и здесь Добрыня знал свою правоту, но А. В. Сарафанов позволил Добрыне проявить ее грозным поведением только на свадебном пиру. В этом — уступка сказителя традиции, и в этом же заключается алогизм его импровизации.

Во многих вариантах былины именно Илья Муромец удерживает Добрыню от убийства Алеши, однако лишь здесь он накидывает «храпы». Этот мотив перенесен сказителем из былины «Илья Муромец и Калин-царь» (см. его текст — там же, № 105).

61. [Добрыня и Алеша.] Текст публикуется впервые. Архив кафедры фольклора МГУ, 1960, папка 1, тетр. 4, № 7. Записано Г. Григорьевой и Н. Карцевой летом 1960 г. от Анны Алексеевны Фалиной, 53 лет, неграмотной, в д. Данилово Медвежьегорского р-на Карельской АССР. А. А. Фалина родом из д. Якушева Гора, «стих» переняла от своей матери родом из д. Ильина Гора. Обе эти деревни находились вблизи современной трассы Беломорско-Балтийского канала, в пределах б. Повенецкого уезда. Записи эпических песен в тех местах не делались.

В тексте отражена олонецкая версия, содержание которой подверглось сокращению. В частности, здесь совсем не упоминается князь Владимир. Мотивом переодевания Добрыни каликой перехожей текст перекликается с приведенной выше записью от Н. Ф. Дутикова и с вариантами, записанными в северо-восточных районах Русского Севера.

62. Добрыня и Алеша. Печатается по тексту сборника: Гильфердинг, II, № 187. Записано А. Ф. Гильфердингом в 1871 г. в д. Тайгиницы на р. Выг от Алексея Виссарионовича Батова, уроженца Выгозера. По словам певца, он перенял былину от отца.

Эпическая традиция Выгозера в целом осталась почти неизвестной науке. А между тем каждый текст, записанный от уроженцев Выгозера, имеет определенные особенности, выделяющие его по сравнению с записями, сделанными в соседних районах. Это позволяет предположить, что эпическая традиция Выгозера развивалась какое-то время относительно самостоятельно, в некоторой изоляции, вплоть до разгрома царскими властями в 60-х годах XIX в. знаменитой старообрядческой Выговской пустыни, закрывавшей с юга, от Повенца, «светские» пути общения.

Публикуемый текст уникален рядом дополнительных деталей, включенных в повествование версии типа олонецкой (ср. текст А. Е. Чукова). Его начало (ст. 1—21) близко к началу былины «Бой Добрыни с Ильей Муромцем», не записывавшейся в пределах б. Олонецкой губ. (см. выше). Однако ни в одном из вариантов былины «Бой Добрыни с Ильей Муромцем» отцом Добрыни не назван «пан купец сердопольский». Эта деталь — непонятно, по каким причинам, — явно перенесена из исторической песни «Гришка Отрепьев», где отцом Маринки (Мнишек) назван «пан Сердобольский»: бытование этой песни отмечалось в районах южнее Выгозера.