Добыча

То, что опыта и знаний Абрахамса было явно недостаточно, являлось отражением такого же несоответствия у самого Маркуса Сэмюеля. Способ, с помощью которого он вел свое дело, характеризовала антипатией к организации, систематическому анализу и планированию, а также отсутствием крепкой администрации и компетентных сотрудников, что, естественно, еще больше затрудняло работу в джунглях Борнео. Суда всегда приходили не по расписанию, на оборудование, которое они привозили, отсутствовали даже декларации судового груза, да и само оборудование нередко было не тем, которое заказывали. Грузы сваливались на берегу, и рабочие были вынуждены бросать всю остальную работу, чтобы собрать, как-то разложить груз и разобраться в том, что же все-таки было им сброшено. Заканчивалось все тем, что различное оборудование оставалось лежать и ржаветь прямо в траве.

Но, помимо бессистемного характера руководства из Лондона, и сама работа оказалась чрезвычайно тяжелой. Остров Борнео был гораздо более изолированот окружающего мира, чем даже Суматра – ближайший склад, откуда можно было получить какое-либо оборудование или иные запасы, находился в Сингапуре, на расстоянии тысячи миль. Единственная связь с Сингапуром осуществлялась через случайные корабли, которые могли заходить на остров с интервалом в одну-две недели. Группы рабочих, изолированные друг от друга на различных участках концессии, были вынуждены вести постоянную войну с джунглями. Им с огромным трудом удалось расчистить в джунглях дорогу длиной в четыре мили к месту, именовавшемуся Черное Пятно, где находился выход нефти на поверхность, но эта дорога снова заросла уже через несколько недель. В отношении рабочей силы приходилось полностью зависеть от завозившихся из Китая кули; местные жители – охотники за головами, не очень-то стремились к постоянной работе. Различные болезни, в том числе лихорадка, были постоянным бичом всех, кто работал на участках. Частенько, когда Абрахаме садился ночью писать отчет домой, он сам находился в полубреду. Смертность среди всех сотрудников – китайцев, европейцев-менеджеров и канадцев-буровиков – была высокой. Некоторые умирали еще на корабле, до прибытия на остров. Любое дерево, из которого они пытались построить что-либо, будь то дом, мост или пирс, вскоре сгнивало. Постоянным спутником был „горячий, парящий, гнилой тропический дождь“.

И вновь между братьями Сэмюелями в Лондоне и Марком Абрахамсом на Борнео возобновилась бурная переписка, обе стороны не стеснялись в выражениях, как и во время строительства нефтехранилищ на Дальнем Востоке. Бедный Марк Абрахаме – что бы он ни делал и как бы тяжел ни был его труд, все не устраивало его родственников. Оба они были не в состоянии понять реалий жизни и работы в джунглях. Когда Маркус Сэмюель сердился, что дома, построенные для европейцев, были в действительности роскошными „виллами“, как „на курорте“, Абрахаме раздраженно ответил что „эти, как вы их называете, „виллы“ настолько непрочны что „малейший порыв ветра или сильный дождь сносят крышу полностью. Дома, в которых мы жили сразу по прибытии, были пригодны лишь для свиней“.

Тем не менее, несмотря ни на что, в феврале 1897 года было открыто первое месторождение, а в апреле 1898 года забил первый фонтан. Однако, для того чтобы перейти к стадии коммерческой разработки, потребовалось еще много усилий. Кроме того, химические характеристики добывавшейся на Борнео сырой нефти были таковы, что из нее было невозможно получить достаточное количество керосина. Зато ее можно было использовать в неочищенном виде в качестве топлива. Это свойство тяжелой нефти с Борнео послужило причиной возникновения мнения, которого рьяно придерживался впоследствии сам Сэмюель, – имелась в виду та „огромная роль, которую нефть может играть в своей наиболее рациональной форме, т. е. в виде топлива“. Таким образом, еще тогда, на рубеже двадцатого века, он высказал пророчество, подтвердившееся впоследствии, что у нефти большое будущее, но в качестве не средства освещения, а источника энергии. Маркус Сэмюель стал наиболее горячим сторонником перевода флота с угля на мазут.