Добыча тигра

Он прошел по длинной галерее и спустился по большой лестнице. Воск капал со свечи и обжигал ему пальцы - в Хай-Уэлде больше не было серебряных подсвечников. Он остановился у подножия лестницы и понюхал воздух. Он достаточно хорошо знал запах оружейного дыма от охоты на дичь и наблюдения за местной милицией на учениях, но никогда раньше не чувствовал его в доме.

Ужас поднялся в его груди, и сердце бешено заколотилось. Он поспешно пересек холл и подошел к двери библиотеки. - Отец?’- позвал он. - Отец - у вас все в порядке?’

Единственным ответом был стук дождя по стеклам. Он подергал дверную ручку, но она была заперта. Он опустился на колени и приложил глаз к замочной скважине. Огрызок ключа в замке блокировал любой вид изнутри.

- Отец? - он попробовал еще раз, на этот раз громче. Последние две недели отец пил почти без перерыва. Возможно, он потерял сознание.

Отложив свечу в сторону, он полез в карман за перочинным ножом и открыл лезвие. Затем он осторожно вставил его в замочную скважину и повертел в руках, пока не услышал, как ключ упал на пол. Под старой дверью зияла щель в добрый дюйм. Он нашел хлыст для верховой езды, висевший на вешалке для шляп в углу коридора. Просунув его кончиком под дверь, он смог вытащить ключ.

Он отпер дверь и распахнул ее. Свеча раздвинула тени, когда он прошел через длинную комнату. Еще ребенком он помнил, как скользил по полированным половицам. Теперь они были шершавыми и потрескавшимися; их не полировали уже много лет. Вдоль стен стояли пустые книжные шкафы; книги были проданы, как и почти все остальное. Он видел тени на штукатурке там, где щиты и мечи когда-то украшали гордый герб и доспехи Кортни. Как и серебро, и граненое стекло, все это было продано.

В дальнем конце комнаты стоял старый дубовый стол, заваленный бумагами и открытой бутылкой вина. Ни стаканов, ни графина. Его отец лежал, сгорбившись, в кресле позади него, как будто заснул. Темно-красная лужа растеклась по бумагам.

Фрэнсис помолчал. Затем он в спешке подбежал к фигуре и толкнул ее обратно в кресло. Сильнее, чем он предполагал - кресло опрокинулось и упало. Его отец откинулся назад и рухнул на пол, протянув одну руку к лежащему рядом пистолету.

Фрэнсис с трудом подавил подступившую к горлу тошноту. - Отец?’

Сэр Уолтер Лейтон когда-то был красив, пока его не погубили пагубные привычки. Даже после смерти его лицо все еще хранило следы той непреодолимой энергии, которую Фрэнсис так хорошо помнил - человека, который подбрасывал его в воздух мальчишкой и ловил, который ставил гинею за то, что он перепрыгнет через забор верхом на лошади или предложит внезапную поездку в Лондон. Теперь его безжизненные голубые глаза смотрели на Фрэнсиса, словно умоляя о прощении. Спереди он выглядел совершенно нетронутым. Только еще дальше виднелись края зазубренной кровавой раны в том месте, где пистолетное ядро вышибло ему мозг через затылок.

Позади него раздался короткий пронзительный крик. Он резко повернулся. Элис стояла там, прижав руки ко рту, и смотрела на распростертое на полу тело.

- ‘Я же сказал тебе подождать наверху’ - сказал Фрэнсис, ужаснувшись тому, что ей придется это увидеть. Он подбежал и обнял ее, прижав ее лицо к своему плечу, чтобы не видеть этого зрелища.

Она всхлипнула ему в рубашку. - Зачем он это сделал?’

Фрэнсис подвел ее к одному из кожаных кресел с откидной спинкой и усадил туда, где стол скрывал от нее тело. Она поплотнее закуталась в шаль и даже не попыталась последовать за ним, когда он вернулся к столу.

Фрэнсис выхватил из стопки самую верхнюю бумагу и поднес ее к свету. Это было письмо от адвоката, фирмы в Лондоне, о которой он никогда не слышал. Он читал юридические высокопарные фразы, пытаясь понять их смысл. Один абзац сразу бросился ему в глаза.

"Если вы не расплатитесь с этими долгами до полуночи девятнадцатого октября, то у меня не будет иного выбора, кроме как послать судебных приставов, чтобы наложить арест на указанное имущество, включая все оборудование и мебель, в порядке удовлетворения этого требования.

‘Они говорят о Хай- Уэльде’ - догадался Фрэнсис. - ‘Это сегодня вечером. - Он посмотрел на часы на каминной полке. Было позже, чем он думал. Колокол на колокольне маленькой часовни на холме уже пробил одиннадцать, хотя он и не слышал его из-за грозы. Его охватил ужас. - Они будут здесь в течение часа.’