Добыча золотого орла. Пророчество орла

Командир батавов отреагировал на нападение как истинный воин: он еще выкрикивал приказы, а меч уже сверкал в руке. Однако времени на приказы уже не было. Бурная лавина покрытых грязью демонов обрушилась на всадников так внезапно и с такой яростью, что на дороге воцарился хаос. Кавалеристы не могли справиться с насмерть перепуганными животными, и это мешало им защищаться. Однако если на стороне легионеров были внезапность и численное превосходство, то все их снаряжение сводилось к мечам и кинжалам, тогда как противники имели щиты, шлемы и кольчужные безрукавки. Длинные кавалерийские мечи со свистом описывали в воздухе смертоносные дуги и обрушивались на незащищенные тела атакующих.

Краешком глаза уловив блеск стали, Катон нырком ушел от удара, и клинок рассек воздух в том месте, где мгновение назад была его голова. Он ощутил дуновение ветра прямо над макушкой, когда меч пролетел над ней. Резкий запах плесени и лошадиного пота заполнил его ноздри. Катон вскинул глаза на противника, пытавшегося его убить, и увидел, что инерция мощного замаха наполовину развернула всадника в седле. Прежде чем тот успел повернуться назад, Катон нанес ему удар по локтю, с треском перерубив сустав. Батав вскрикнул, меч выпал из разжавшихся пальцев. В это время чьи-то руки вцепились в его плащ, сдернули с коня, и тут же солдата прикончили, осыпав ударами мечей, хотя ему досталось и от копыт собственного коня.

— Бей, руби! — ревел Фигул, и его голос перекрывал лязг стали, выкрики дерущихся людей и конское ржание. — Убивай всех!

Один из легионеров, стоя как раз впереди Катона и не имея возможности в толчее дотянуться до всадника, вместо этого вонзил кинжал в шею лошади, пробив лоснящуюся черную шкуру. Из-под косматой гривы ударил фонтан крови. Всадник, увидев, что случилось с его животным, дико взревел от ярости и обрушил меч на шею легионера с такой чудовищной силой, что начисто перерубил шейные позвонки. Голова с жарким выплеском крови слетела с плеч.

— Не давайте никому уйти! — крикнул Катон, быстро озираясь по сторонам в поисках новой мишени.

Несколько батавов были уже повержены, одного придавил собственный конь, бешено молотивший копытами. Животное пыталось подняться на ноги, не обращая внимания на истошные вопли прижатого всадника. Увертываясь от копыт, Катон обогнул упавшего коня, и тут перед ним появился увенчанный черным гребнем шлем батавского командира. При виде Катона глаза батава сузились, он высоко поднял меч и, вложив в удар всю ярость и силу, обрушил его на центуриона. Однако в момент удара конь кавалериста споткнулся, отшатнулся в сторону, всадника тряхнуло в седле, и удар не достиг цели. Батав гневно взревел и резко натянул поводья, чтобы, развернув скакуна, снова напасть на Катона. Но, совершая разворот, он на мгновение оказался спиной к римлянину, и тот не упустил момента: прыгнул вперед, ухватил всадника за край туники и попытался выдернуть из седла. Всадник накренился, но удержался, крепко сжав бедрами конские бока, и в этот момент другой римлянин, подскочив, дернул его за левую руку, в противоположном направлении от Катона. Это помогло батаву выровняться в седле, и он тут же, с плеча, рубанул легионера по руке. Тот завопил, а Катон, заскрежетав зубами, с силой вонзил меч всаднику в спину, пробив кольчугу и рубанув позвоночник. Ноги раненого судорожно дернулись, и, лишившись сил, он вывалился из седла на дорогу, отчаянно размахивая руками. Катон подскочил к нему и одним взмахом меча рассек горло, после чего, низко пригнувшись, поспешил по дороге в сторону болот.

— Ты! — Он схватил какого-то легионера за руку и повернулся в поисках еще одного. — И ты тоже. Со мной.

Маленькая группа покинула бой, Катон повел людей вдоль кромки трясины, пока они не добрались до дороги, выходившей из болота.

— Перекрыть дорогу! И чтобы никто из них не прорвался!

Солдаты закивали, держа мечи наготове. Между тем схватка уже близилась к концу, и завершалась она в пользу легионеров. В живых оставалось всего шестеро батавов. Сбившись в тесный кружок, они с высоты седел продолжали отбиваться от легионеров, обступивших их со всех сторон. Пританцовывая на безопасном расстоянии, они не упускали возможности нанести коротким мечом удар человеку или коню, стоило им оказаться в пределах досягаемости.

Катон мигом сообразил, в чем таится опасность. Как только всадники сообразят, что единственное их спасение — бежать, они все вместе рванутся в одном направлении, пробьются сквозь неплотное окружение и умчатся прочь.

— Не крутитесь вокруг! — закричал он. — Фигул, с ними надо сойтись вплотную. Они пойдут на прорыв!