Читаем Дочь полностью

Трофимов обладал всеми качествами заядлого большевика: самоуверенной грубостью, нахальством, невежеством и жестокостью.

Он любил всех учить, говорить длинные речи, пересыпая их мудреными словами и фразами, которых он сам и никто другой не понимал.

" - Мы, так сказать, - обращался он к учителям, - страдаем высокообразованным академическим достижением, товарищи... и, так сказать, требуем сознательного понимания партии..."

А культурные - доктор Арсеньев, окончивший три факультета, наш обществовед, окончивший два факультета, - и все мы были обязаны слушать эту белиберду.

Трофимов всегда ходил в черной блестящей кожаной куртке, кепке и лаковых сапогах. Меня он побаивался и ненавидел.

- Ох, гражданка Толстая, - как-то сказал он мне, поигрывая револьвером в черной кобуре, не в силах сдержать своей злобы, - была бы моя воля, застрелил бы я вас на месте, рука бы не дрогнула. И чего центр смотрит?

Я засмеялась. Лицо его злобно сморщилось, и из-под поднятых бровей метнулись на меня белесые, неопределенного цвета мутные глаза. Он круто повернулся и пошел, бессильно сжимая свои нерабочие, узловатые, грязные руки в кулаки. Почему-то эти руки всегда вызывали во мне особое чувство гадливости.

У Трофимова не было никакой определенной работы, но он повсюду совал свой нос, и все его ненавидели. Он считал себя вправе распоряжаться, давать указания преподавателям, учить их, как надо вести антирелигиозную пропаганду, которая усилилась в Народном доме. Меня раздражало, что Трофимов без разрешения проводил собрания с нашими учениками. А когда он, как хозяин, не снимая кепки, входил в музей, и в кабинет, и в спальню отца - все кипело во мне от сдерживаемого гнева.

Постепенно все должности в кооперативах, в Народном доме, на почте были заполнены коммунистами. Заместителем моим по Музею-усадьбе Ясная Поляна был назначен советский писатель Вишнев, ничтожный, безличный человек, полуинтеллигент, начавший с того, что старался внушить мне, что надо употребить учение Толстого как орудие антирелигиозной пропаганды.

- Ведь Толстой же был против церкви, - говорил он, - мы же можем его цитировать в нашей борьбе с религиозными предрассудками.

Мои возражения и доводы, что Толстой был очень религиозным человеком, были бесполезны.

В 1929 году была ранняя весна. Постепенно таял лед на реках. Луга были затоплены водой. В лесу еще лежал снег.

Я не могла спать. Рано утром я встала и пошла через лес на отцовскую могилу. Едва светало. Солнце вставало, освещая верхушки деревьев. Под ногами хрустел и ломался лед. Я села на скамейку у могилы. Тишина - ни звука. Постепенно засветились ярким золотым светом деревья, заверещала одна птичка, и вдруг лес огласился пением. Здесь был покой. Все остальное - ложь, фальшь. И я создала все это его именем, именем того, кого я любила больше всего и всех на свете.

Уже солнце было высоко, когда я пошла домой, - я ни о чем не думала, но чувствовала, знала, что жить во лжи я больше не могу.

Прощай, Россия!

Я подала заявление в Главсоцвос, прося освободить меня от обязанностей заведующей опытно-показательной станцией и музеем-усадьбой. Отставку мою не приняли. Я пошла к заместителю наркома просвещения Моисею Соломоновичу Эпштейну. Я ему откровенно сказала, что не могу больше работать, потому что нарушено указание Ленина о возможности дать некоторую свободу Ясной Поляне, из уважения к моему отцу.

- Мне стало трудно, - говорила я ему, - в школах вводят антирелигиозную пропаганду, милитаризацию, то, что противно взглядам моего отца. Полуграмотные партийцы, как вы выражаетесь, "искривляют линию" и просто-напросто бесчинствуют. Вы не можете себе представить, какое насилие происходит с коллективизацией. Недавно знакомый крестьянин решил уйти из коллектива, не мог в нем работать. Партийная ячейка настояла, чтобы ему не возвращали его имущества. Крестьянин потерял все, семья осталась на улице. В полном отчаянии крестьянин повесился.

- Я только что из деревни, - ответил Эпштейн. - Я посетил большие коллективы. Крестьяне очень довольны. Обрабатывают землю тракторами, завели племенной скот.

- Где вы были? Кто это вам говорил?

- Я был в нескольких коллективах, и, конечно, никто не знал, кто я. Все очень довольны.

"Боже мой! - думала я. - До чего главы правительства глупы и недальновидны. Всегда одна и та же картина: нежелание видеть истинное положение, самообман. Члены ВЦИК кушают осетрину и икру и не верят, что население голодает".

Я молчала. Было бесполезно доказывать, что люди за версту признали бы в нем коммуниста. Каждый раз, когда Эпштейн приезжал в Ясную Поляну, весь Щекинский район, каким-то чудом пронюхав о его приезде, готовился его встретить.

- Товарищ Эпштейн! Я вам честно и откровенно заявляю: больше не могу заведовать опытно-показательной станцией и Музеем-усадьбой Ясная Поляна.

Эпштейн дружески улыбнулся:

- Нет, вы нам нужны, мы отпустить вас не можем.

"Как в плену", - думала я.

Через несколько месяцев я снова пошла к Эпштейну.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы
Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

Вот уже более полувека И.В. Сталин остается главной мишенью для всех врагов России – ни один другой властелин в нашей истории не подвергался такому поношению, ни на кого другого не выливались такие водопады грязи и лжи. Однако все потуги клеветников оказались напрасны, и в последние годы уже невозможно представлять сталинизм уделом «выживших из ума пенсионеров» – на сторону Вождя все чаще переходит молодежь и поколение 30-летних, т. е. активное ядро нации. Именно к ним в первую очередь обращена эта книга, не оставляющая камня на камне от главных антисоветских мифов и неопровержимо доказывающая, что великая Сталинская эпоха была не «позорным пятном», а кульминацией нашей истории – именно при Сталине Россия достигла пика своего величия и могущества, именно за это его так люто ненавидят все враги народа.Это издание – решительная отповедь клеветникам Вождя. Это – лучшее противоядие от «либеральной» геббельсовщины и хрущевской заразы. Это – подлинный портрет величайшего гения XX века. СТАЛИН БЕЗ МИФОВ И ЛЖИ.

Игорь Васильевич Пыхалов

История