Дочь

Я никогда не забуду этот первый день в Японии. Мне казалось, что я перенеслась в иной, фантастический мир; так бывало, когда в детстве няня на ночь рассказывала сказки и, заснув, я во сне продолжала жить теми же волшебными видениями тридевятого царства, ковров-самолетов, волшебников и фей, всем тем, чего в настоящей, скучной жизни - нет.

Я была зачарована. Чем? Что потрясло меня так? Красота, яркость красок? Своеобразие людей, их одежды, богатство, обилие товаров в лавках после нищеты советской России. Меня поразила быстрота мчавшего нас в Токио, на другое утро, европейски оборудованного поезда; мальчик в наморднике, предохраняющем его легкие от пыли, в то время как он мел вагоны. Я, не отрываясь, смотрела в окно: превосходно обработанные, удобренные поля, где использован каждый крошечный кусочек в несколько футов. Фруктовые деревья, виноградные лозы, обремененные плодами; живописность деревень с соломенными крышами и бумажными стенами, храмы с красиво изогнутой линией крыш и ворот, приютившиеся в парках среди темной густой зелени и ярко-красных, желтых кленов; рисовые поля, изрезанные на четырехугольники оросительными канавками. Сквозь туман мутящей головной боли я, не отрываясь, смотрела в окно.

- О бенто! О бенто!* - кричали мальчики на станциях.

Курода-сан купил нам три коробочки. В них были рис, кусочки мяса, рыбы и овощей, палочки и между палочками зубочистка. Неуклюже действуя палочками, мы пытались есть, но не могли. Мясо и рыба были не соленые, а сладкие, фрукты кислые или горькие, от розового кусочка, который я разжевала, рот стал гореть огнем, как от хрена. Рис был без соли, холодный.

- Вам не нравится? - спросил Курода, ловко заправляя палочками рис в рот и заедая какими-то кусочками. - Хотите чаю?

Чай оказался без сахара, зеленый, но нас поразило, что чай продавался по 5 центов** вместе с прехорошенькой глиняной кружечкой.

- Мне можно взять такую чашечку? - спросила Туся.

- Да, конечно, но она так грубо сделана...

В Осаке Курода отвез нас в гостиницу. Здесь было чисто, уютно, можно было отдохнуть после нашего двухнедельного путешествия, но мы не могли усидеть на месте, нас тянуло опять туда, в этот мир фантазии, в узенькие переулочки со странными людьми, красивыми изделиями, богатством товаров, красок, жизни...

Мы бессовестно глазели на проходящих японок в ярких кимоно с высокими прическами: "Наверное, гейша", говорили мы друг другу; "А вон тот японец похож на римлянина в тоге".

Наконец, измученные, мы лежали в мягких европейских постелях. Сна не было.

С улицы доносились странные гортанные звуки, где-то протяжно и непривычно ныла на трех нотах струна, мучил тот же пряный, острый запах...

"Цока, цока, цока, цока!" - стучали деревянные сандалии.

"Сыщики"

Когда мы приехали, два японца - один повыше, другой пониже - вошли вместе с нами в переднюю гостиницы. Я покосилась на них. "Корреспонденты"? Но они не подошли к нам, а молча сели, один направо, другой налево.

Они, вероятно, сидели здесь все время, пока мы устраивались в номере. Но как только мы вышли из гостиницы, они молча встали и пошли за нами. Мы покупали фрукты, они стояли тут же и улыбались, мы зашли в аптеку, они за нами. Мы вернулись в гостиницу и пошли обедать в столовую. Японцы проводили нас взглядами и снова уселись на свои стулья в разных концах передней, один направо, другой налево.

Что им нужно?

Обед был европейский, порции казались маленькими, но мы ели много пушистого белого хлеба. Мне все казалось, что вся эта обстановка: и подкрахмаленные салфетки, от которых я давно уже успела отвыкнуть, сползающие с колен на пол, начищенное серебро, тарелки в подавляющем количестве, слишком чистая скатерть, неизвестно зачем поданные чашки с теплой водой - все это было для тех признанных, "порядочных", которых мы видели в поезде и на пароходе, не для нас... Нам это досталось по ошибке.

Мы вышли на улицу другим ходом, прямо из столовой, шутили и радовались, что так ловко обманули присосавшихся к нам японских человечков. Быстро удирая, мы свернули в первый попавшийся переулок, сделали еще два поворота... "Теперь не найдут", - и пошли тише, разглядывая великолепные, выставленные в витринах изделия из точеной слоновой кости: корабли, дома, животные.

- Это возмутительно! - воскликнула я невольно. - Что они к нам пристали?

Японцы стояли рядом с нами и улыбались.

- Простите, может быть, мы могли бы вам помочь? - спросил один из них на чистейшем русском языке, любезно наклоняя вперед корпус. Не отвечая, мы пошли дальше. Я никогда не видала таких нахалов. Мы искали почту и открытки, но спрашивать у этих нахалов мы не хотели.

- Не можете ли вы указать нам, где почта? - обратились мы к проходящему мимо японцу в европейской одежде.

- Почта! - подскочил к нам один из наших преследователей. - Пожалуйста, сюда! - И он пошел рядом с нами. Теперь они оба подошли к нам, похохатывали, кивали, очень довольные, что могут оказать нам услугу.

- Вам нужны открытки? Мы зайдем сейчас, тут есть хороший магазин.

- Пожалуйста, оставьте нас в покое, - сказала я сердито.