Дочь

Первое, что бросалось в глаза, — это панорамный иллюминатор с видом на открытый космос. Большую часть, правда, перекрывал гигантский «Апостол», пришвартовавшийся к станции, но и того, что оставалось доступным для взгляда, было достаточно, чтобы надолго потеряться в пространстве-времени и стоять, словно статуя, всматриваясь в бесконечность. При желании можно было даже различить далёкие огни Цереры во мраке. Да и корабль «Ватикана» выглядел особенно величественно на фоне густой и бескрайней тьмы. Межпланетный лайнер был в полтора раза больше «Крылатой обезьяны», и потому дрейфовал на некотором отдалении, соединяясь со станцией эластичными трапами.

Кроме панорамного окна, Санти оценил и камин. Включенную голограмму огня он на секунду принял за настоящее пламя — настолько правдоподобна была имитация. Иллюзию выдало лишь отсутствие дыма.

Напротив камина стояли кожаные кресла. Усевшись в одно из них, Санти отказался от предложенного хозяином виски и сразу перешёл к делу.

— Итак, сэр Гордон, имя моё вы знаете. О нашей корпорации и ценах вам также известно, и, как я понимаю, вы согласны с условиями договора?

— Да, конечно, — закивал старик. — Я дам любые деньги, только помогите ей.

— Деньги не главное, — сказал Санти. — Речь идёт о том, что мы не даём стопроцентных гарантий. Более того, всё может закончиться плачевно для здоровья Мари. Но одновременно с этим хочу предупредить, что без помощи ваша дочь рано или поздно умрёт.

Сэр Гордон вздрогнул. Трясущимися руками он налил себе полстакана виски и выпил залпом.

— Я готов подписать все бумаги. Давайте. Где нужно расписаться?

— Для начала необходимо подписать договор о неразглашении. Поймите, мы не можем предавать огласке…

— Давайте, — перебил сэр Гордон. — Здесь?

Хозяин станции расписался, не читая.

— Прекрасно, — кивнул Санти. — Просто прекрасно. Предупреждаю, что всё, что вам станет известно с этой минуты, не должно покинуть стен кабинета. Понимаете?

— Да, конечно.

— В таком случае, для начала ответьте на пару вопросов. Когда Мари сделали интеграцию накопителя?

— Где-то полгода назад. Это был подарок на её совершеннолетие. Она так радовалась… Она… У вас есть дети, мистер Рафаэль?

— Зовите меня просто Санти. Да, сэр, в каком-то смысле у меня есть дочь.

— В каком-то смысле? То есть…

— Тяжело объяснить.

— Понимаю… — закивал хозяин. — Мари… Она — моя единственная дочь. Если у вас и вправду есть дочь, Санти, тогда вы понимаете, почему я позвал вас, несмотря на… — сэр Гордон на секунду смутился. — Простите, не хочу вас обидеть… Но ваша компания… как бы мягче сказать…

— Не вызывает восторга у населения, — кивнул Санти. — Спасибо, я в курсе. Значит, полгода. А когда начались первые странности?

— Примерно с месяц назад, — хозяин станции сел в соседнее кресло. — Сначала я не придал этому значения… Понимаете, Санти, в чём дело. Мари не так уж часто гостит у меня здесь. Она привыкла жить на планете. Земная девочка. Поэтому я и не забил тревогу, списал всё на непривычку проживания в космосе. Я помню, как она говорила за ужином, что ей стало тяжело спать. Ей постоянно казалось, что в комнате кто-то есть. Она слышала странные звуки, шорохи, скрипы. Я говорил ей, что это просто метеоры стучат по обшивке.

— Что было потом?

— Потом… Потом она стала путаться. Мари начала видеть и чувствовать вещи, которые происходили с ней когда-то в прошлом. Я помню, мы ели жареную форель, и Мари сказала, что рыба на вкус, как фисташковое мороженое. Знаете, Санти, в детстве я водил Мари в парк. Она всегда покупала фисташковое мороженое. И тут… Её воспоминания, они как будто ожили. Она отрезала кусочки рыбы, вытаскивала косточки и думала, что ест фисташковое мороженое, понимаете?

— Дальше.

— Потом она закричала. Примерно две недели назад, да, где-то так… Я проснулся оттого, что услышал дикий крик. Господи, я никогда не слышал, чтобы человек так кричал. Я сразу понял, что это Мари. Я думал, её убивают. Знаете, Санти, это было самое странное, что я видел в жизни. Она сидела на кровати, прикрывшись одеялом, и была совершенно спокойна. Она не билась в истерике, не пыталась спрятаться — она просто сидела на кровати, словно задумавшись о чём-то, но при этом открывала рот и кричала на всю станцию. Я не знаю… это было похоже, будто…

— Будто она изучала свой крик? — подсказал Санти.

— Да! Именно! Я взял её за руку. Спросил, что случилось. Но Мари лишь повернулась, и сказала, что всё в порядке. Тогда я и понял. Это не моя дочь. Со мной говорил кто-то внутри неё — кто угодно, но не Мари, нет, не она.

— Откуда такая уверенность?