Дочь бутлегера

— Расскажи Деборе о том парне из Калифорнии, с которым ты столкнулся вчера, — попросила она, изящно затушив сигарету в стеклянной пепельнице.

— Ты имеешь в виду тот сигнал о подозрительном типе рядом с Фукеем?

Шерифа, здоровенного светловолосого детину с добродушной улыбкой, не нужно было просить дважды.

— Приехав на место, я обнаружил красный «форд» с калифорнийскими номерами. В машине никого. Крышка багажника поднята, и он наполовину заполнен тем, что мы в официальных протоколах называем «зеленой массой растительного происхождения».

Терри подался вперед. Судя по всему, этого случая он еще не знал, а в свое время ему пришлось долго заниматься наркотиками. В Северной Каролине самой доходной культурой является табак, но, как говорят, марихуана приносит в экономику штата гораздо больше денег, и Терри воспринимает эту проблему как личную.

— Так вот, я решил немного подождать. И через несколько минут из кустов вылезает молодой парень с охапкой свежесрезанной «зеленой массы растительного происхождения». Он раздет по пояс. Вспотел. Вся грудь исцарапана острыми колючками. Видно, что парень работает за двоих.

Остановившись, шериф пригубил пиво, затем спокойным, уверенным движением вытер губы.

— Парень взбирается на обочину и только тут замечает меня и мою машину, вплотную пристроившуюся к его «форду». Он роняет свою ношу так быстро, будто «зеленая масса» внезапно превратилась в ветки ядовитого дуба. Я не шевелюсь и не произношу ни слова до тех пор, пока парень не подходит ко мне. Он перепуган до смерти и лишь молча таращится на меня.

Наконец я говорю: «Сынок, какого черта ты без разрешения вторгаешься в частные владения?».

Парень не знает, что ему делать: врать или говорить правду. Он только бормочет: «О боже, о боже, о боже…».

«Сынок, — говорю я, — позволь взглянуть на твои водительские права». Парень протягивает мне права и начинает скулить: «Пожалуйста, господин офицер, я не хотел сделать ничего плохого. Я просто проезжал мимо — все говорят, что в Северной Каролине травка растет дико — вот я и решил проверить. Клянусь богом, я никогда в жизни не делал ничего подобного.

— Ну конечно, не делал, — язвительно заметил Терри.

— Знаешь, Терри, а тут наши мнения расходятся. Было в этом парне что-то такое, что я ему поверил. Так я ему и сказал: «Сынок, у тебя честные глаза, так что на этот раз я отпущу тебя с миром. Выбрось все из своего багажника, а потом поскорее уноси свои ноги из штата Северная Каролина. И не вздумай больше возвращаться сюда, ты понял?».

Ну, парень выбросил из багажника всю «зеленую массу», и прежде чем я успел дважды сплюнуть, помчался назад в Калифорнию.

Отхлебнув пива, шериф откинулся назад, благодушно улыбаясь.

Терри нахмурился.

— И ты его отпустил?

— Черт побери, Терри, — протянул шериф, — насколько мне известно, пока что нет никаких законов, запрещающих набивать багажник машины свежесрезанной амброзией.

Слушатели взорвались хохотом. Терри швырнул в Макса книжкой спичек.

— Ах ты поганец!

Когда смех и крики перешли в гул обычного разговора, Морган махнула молчаливому мужчине в годах, сидевшему напротив нас. Я несколько раз видела Скотти Андерхила, но он, человек семейный, не засиживался допоздна в шумных компаниях, поэтому я его практически не знала.

По словам Терри, теперь, когда дочери Скотти уже стали взрослыми, он начал появляться в обществе. Морган предложила пересесть на другое место, освободив стул рядом со мной, но Скотти, покачав головой, удалился вместе с Терри в отдельную кабинку. За несколько минут они закончили свои дела, и Терри знаком пригласил меня присоединиться к ним.

Андерхил попытался было встать. Я ценю хорошие манеры, но Скотти выглядел таким уставшим, что я его остановила.

— Нет-нет, не вставайте.

Я подсела в кабинку.

— Я сказал Скотти, что ты решила заново взглянуть на дело Дженни Уайтхед, — сказал Терри.

— Ее дочери недавно исполнилось восемнадцать, — объяснила я, — и она хочет узнать больше о том, что случилось с ее матерью.

— Неужели этой малышке уже восемнадцать? Господи боже мой! — Вздохнув, Андерхил заправил простой черный галстук в строгий серый пиджак и покачал головой. — Как быстро летит время… Ну да, она же на год моложе моей младшей дочери, а Делии сейчас девятнадцать.

— У вас у самого есть дочери, и вы, наверное, поймете, что должна чувствовать дочь Дженни Уайтхед, достигшая совершеннолетия, но так и не узнавшая, почему была убита ее мать, — терпеливо произнесла я.

— Ну да, конечно, но ведь мы года три-четыре назад уже поднимали это дело.

Он взглянул на Терри, ища подтверждения.

— Семь лет назад, — поправил тот.