Дочь «Делателя королей»

— Джордж больше не похож на себя прежнего, — печально говорит Ричард. — Вся его уверенность, все обаяние, которое ты помнишь, исчезли без следа. Я боюсь, что он видит ее во сне и теряет последнюю храбрость. Он говорит, что просыпается по ночам от ужаса и видит, как она выходит из его спальни; он говорит, что на приходит к нему по ночам и льет ему на сердце ледяную воду. Он чувствует боль глубоко под ребрами и в животе, и никто из врачей не может его вылечить.

Теперь моя очередь покачать головой.

— Это невозможно, — решительно заявляю я. — Она не может входить в чужие сны. Джордж скорбит по жене и сыну, он находится под арестом, этого достаточно, чтобы напугать любого человека.

— Во всяком случае, я ему нужен.

— Я так не хочу оставлять Эдуарда, — говорю я.

— Я знаю. Но здесь у него лучшая жизнь, какую можно дать ребенку. У меня самого было такое детство. И он остается не один; его наставник и экономка хорошо присматривают за ним. Я знаю, он любит тебя и будет скучать, но лучше оставить его здесь, чем тащить в Лондон. — он снова колеблется. — Анна, ты должна согласиться: я не хочу показывать его при дворе…

Больше ничего говорить не надо. Я содрогаюсь при мысли, что холодный взгляд королевы может коснуться моего мальчика.

— Нет, нет, мы не повезем его в Лондон, — поспешно отвечаю я. — Мы оставим его здесь.

Глава 15

Вестминстерский дворец, Лондон, Рождество 1477–1478

Рождественские праздники великолепны, как никогда; ликующая королева везде появляется в сопровождении кормилицы с третьим принцем на руках, о ее новом мальчике упоминают в каждом разговоре, за его здоровье поднимают почти каждый тост. Мой рот наполняется горечью, когда я вижу ее с ребенком на руках, окруженную шестью другими детьми.

— Она назвала его Джорджем, — сообщает мне Ричард.

Я поражена.

— Джорджем? Ты уверен?

Его лицо мрачно.

— Абсолютно уверен. Она сама мне сказала. Она сказала, и улыбнулась так, словно я должен был обрадоваться этому.

Я цепенею от ее ядовитой насмешки. Она настояла на аресте дяди этого невинного дитяти только за то, что он плохо отзывался о ней, угрожает ему обвинением, которое влечет за собой смертный приговор, и называет в его честь своего сына? Это почти безумие, если не хуже.

— Что может быть хуже? — спрашивает Ричард.

— Может быть, она решила заменить одного Джорджа другим, — тихо говорю я, чувствуя, как мое лицо холодеет от ужаса.

На Рождество при дворе собрались все ее дети. Она демонстрирует их при каждом удобном случае, и они, словно танцуя, следуют за ее шлейфом. Старшая дочь, одиннадцатилетняя Елизавета, уже доросла до плеча матери; высокая и стройная, как лилия, она является любимицей двора и безусловной фавориткой своего отца. Эдуард, принц Уэльский, становящийся все выше и сильнее с каждым своим приездом в Лондон, идет бок о бок с братом Ричардом, маленьким мальчиком; но даже этот маленький мальчик сильнее и выносливее моего собственного сына. Я смотрю, как они идут друг за другом в сопровождении кормилицы с младенцем Джорджем на руках, и напоминаю себе, что должна восхищенно улыбнуться.

Королева умеет отличать притворные улыбки от теплых и подлинных, и потому, равнодушно кивнув мне, подставляет для поцелуя свою гладкую щеку. Приветствуя ее, я спрашиваю себя, может ли она чувствовать запах страха, холод моих вспотевших рук; знает ли она, что сейчас все мои мысли обращены к Джорджу, запертому в башне; догадывается ли, что я не могу выносить ее счастье и плодовитость, опасаясь за моего единственного сына, вспоминая мою погибшую сестру.

В последние дни Рождественских праздников происходит постыдный спектакль обручения четырехлетнего принца Ричарда с шестилетней наследницей Анной Моубрей. Маленькая девочка получит все состояние герцогов Норфолков: она их единственная наследница. Вернее, была их единственной наследницей. Теперь принц Ричард в любом случае получит эти богатства, потому что королева подготовила для них брачный контракт, который гарантирует, что принц получит все состояние маленькой девочки, даже если она умрет в детстве, прежде чем достигнет совершеннолетия, прежде чем они станут достаточно взрослыми, чтобы узаконить свой брак. Когда мои фрейлины рассказывают мне об этом, мне приходится крепко сжать руки, чтобы не задрожать. Я ничем не могу помочь, но думаю, что Норфолки сами подписали ей смертный приговор. Если смерть Анны принесет королеве такое огромное состояние, как долго проживет маленькая девочка после подписания брачного договора?

В честь помолвки назначен пышный праздник, на котором должны присутствовать мы все. Няньки приносят маленькую девочку и маленького принца в большой зал и ставят их бок о бок на высоком столе, словно пару кукол. Видя это торжество жадности, ни один человек не может усомниться, что королева находится в зените своей власти, не считаясь ни с чем, кроме собственной воли.