Дочь «Делателя королей»

— Я вдова, — говорю я. — У меня нет опекуна. Я имею право самостоятельно владеть своими землями как вдова.

— Вдова предателя, — нежно поправляет он меня, как будто сожалеет о моей глупости. — Побежденного.

— Мой муж, будучи принцем, не мог быть предателем в своей собственной стране, — возражаю я. — И, хотя я была за ним замужем, не была привлечена к суду, как предательница. Поэтому у меня есть право на мои земли.

Мы вместе входим в главный зал; к его облегчению, здесь сидит Изабель со своими дамами. Она видит нас вместе и выступает навстречу.

— Что такое?

— Леди Анна встретила меня на конном дворе. Боюсь, она тоскует, — ласково говорит он. — И беспокоится о вещах, которые ее не касаются.

— Иди в свою комнату, — неожиданно приказывает Изабель.

— Нет, пока не узнаю, когда я получу свой удел, — настаиваю я.

Я стою посреди зала. Ясно, что им не следует ожидать от меня изящного реверанса и ухода.

Изабель смотрит на мужа, не зная, как заставить меня уйти. Сестра боится, что я снова могу начать драку, и вряд ли она осмелится приказать слугам схватить меня и вывести прочь.

— Ах, дитя, — мягко говорит Джордж. — Оставь это мне, как я уже и предлагал.

— Когда? Когда я получу свой удел? — я специально говорю громко.

Люди оглядываются на нас, сотни людей, весь двор может слышать наш спор с Джорджем и Изабель.

— Скажи ей, — бубнит она себе под нос. — Она может устроить сцену, если ты не поговоришь с ней. Она привыкла всю жизнь быть в центре внимания, она закатит истерику прямо здесь…

— Я твой опекун, — тихо говорит он. — Назначенный королем. Ты это знаешь? Ты вдова, но все же ты ребенок, кто-то должен обеспечить тебе кров и заботу.

Я киваю.

— Так говорят, но…

— Твое состояние находится под моим управлением, — перебивает он. — Недвижимость твоей матери будет передана тебе и Изабель. Я буду управлять имением за вас обеих, пока ты не выйдешь замуж, тогда я передам твою долю твоему мужу.

— А если я не выйду замуж?

— Тогда ты будешь жить в нашем доме.

— И ты всегда будешь распоряжаться моими землями?

Быстрая виноватая усмешка на его красивом лице говорит мне, что именно таков его план.

— Тогда, конечно, ты никогда не допустишь моего брака? — спрашиваю я тихо, но он вежливо кланяется в ответ, целует руку жене и выходит из зала.

Мужчины оборачиваются ему вслед, женщины приседают в реверансе при виде своего самого красивого и любимого господина. Он словно не слышит, когда я громко говорю:

— Я этого не позволю… не допущу…

Изабель шипит на меня:

— Это был наш последний разговор на эту тему. Или я запру тебя в твоей комнате.

— У тебя нет прав на меня, Изабель!

— Я жена твоего опекуна, — говорит она. — И он запрет тебя, если я расскажу ему, как ты клевещешь на нас. Ты все потеряла при Тьюксбери, Энн, ты выбрала неправильную сторону, и твой муж мертв. Привыкай к положению побежденной.

* * *

Людской поток через большой зал Л'Эрбера не прекращается ни на минуту. По приказу герцога ворота на улицу открыты весь день, а жаровни горят у дверей всю ночь. Я иду в зал и высматриваю какого-нибудь молодого человека — не нищего, не вора, просто парнишку, который сможет выполнить мое поручение. Их здесь десятки, тех, кто приходит работать днем: чистить конюшни, выносить золу из каминов, доставлять мелочи с рынка для служанок. Я маню пальцем одного из них, белобрысого подростка в кожаной куртке, и жду, когда он подойдет ко мне и поклонится.

— Ты знаешь, где находится Вестминстерский дворец?

— Конечно, знаю.

— Возьми и передай это кому-нибудь из людей герцога Глостера. Скажи им, что это для него лично. Сможешь сделать?

— Смогу, конечно.

— Не отдавай никому другому, и никому не рассказывай. — я отдаю ему сложенный в несколько раз клочок бумаги. Внутри я написала: «Мне надо увидеть тебя». — Если передашь в руки самому герцогу, он даст тебе вторую крону, — говорю я и бросаю ему монету. Он ловит ее, прикусывает своим черным зубом, чтобы проверить серебро, и прикладывает кулак ко лбу.

— А это не любовное письмо? — нахально спрашивает он.

— Это секрет, — говорю я. — Ты получишь от него монету, если не проболтаешься.

Теперь я должна ждать.

* * *

Изабель делает над собой усилие и демонстрирует сестринскую доброту. Она позволяет мне пообедать в зале со своими дамами, а меня сажает справа от себя. Она называет меня сестрой и в один прекрасный день приводит меня в свою гардеробную и предлагает выбрать что-нибудь из ее одежды. Она устала видеть меня все время в синем.

Она кладет мне руку на плечо:

— Ты будешь выезжать с нами ко двору, — говорит она, — Когда закончится год твоего траура. А этим летом мы все вместе отправимся в путешествие, может быть, мы заедем в Уорик. Было бы прекрасно снова побывать дома, правда? Ты бы хотела? Мы могли бы посетить Миддлхэм и замок Барнард. Ты хотела бы пожить в наших старых домах? — я не разговариваю с ней. — Мы сестры, — продолжает она. — Я не забываю этого. Анна, не суди меня слишком строго. Мы с тобой так много потеряли, но мы по-прежнему сестры. Давай снова будем дружить.