Дочь генерала

— В данном случае неясно, как распределялись роли, — заметил я.

— Но не думаю, что Энн Кэмпбелл добровольно согласилась, чтобы ее раздели, распяли на земле голой, изнасиловали и задушили, — сказала Синтия.

— Всякое возможно, — усмехнулся я. — В любом случае не приведи Господь вступить с кем-либо из этой парочки в брак.

— Нам нужно провести вскрытие и получить наконец результаты судмедэкспертизы. И непременно опросить людей, — воскликнула Синтия.

Нам? Я уставился в окно и постарался вспомнить, что́ мне было о ней известно. Она была родом из сельской глубинки штата Айова, образование получила в университете, специализируясь на криминалистике, затем прошла курс повышения квалификации по армейской программе. Для выходцев из деревни, гетто или бедняцких районов армия предлагала гораздо большие возможности, чем любая другая фирма, в финансовом, образовательном и престижном плане. Мне вспомнилось, что Синтия высказывала мне свои взгляды на связанные с военной службой преимущества: возможность путешествовать, некий ореол романтики, стабильность, престижность и тому подобное. Все это выглядело заманчиво для сельской девушки.

— Я думал о тебе, — сообщил я ей.

Ответа не последовало.

— Как твои родители? — снова обратился к ней я.

— У них все хорошо. А у твоих?

— Тоже. Они все еще надеются, что я наконец стану взрослым, обзаведусь семьей и осчастливлю их внуками.

— Для начала неплохо бы повзрослеть, — заметила она.

— Хороший совет. — Временами Синтия брала саркастический тон, но это случалось, когда она нервничала и искала способ защиты. У людей, когда-то связанных сексуальными отношениями, если они еще не утратили способность чувствовать и остались людьми, не может не сохраниться доброй памяти о минувшем и нежности к бывшему любовнику. Однако когда вдруг вновь оказываешься, как мы с Синтией, бок о бок, то испытываешь определенную неловкость и не сразу находишь нужные слова и тон.

— Я думал о тебе, — повторил я. — А ты когда-нибудь думала обо мне?

— Я тоже думала о тебе, — сказала она, и мы оба надолго замолчали, замерев и уставившись на ленту шоссе.

Кстати, несколько слов о Поле Бреннере, сидящем на месте для пассажира в красном «мустанге». Родом из Южного Бостона, ирландский католик, вряд ли узнает корову, если даже увидит ее, получил высшее образование, из рабочей семьи. В армии я оказался не потому, что хотел удрать из Южного Бостона. Армия сама нашла меня, потому что затеяла войну в Азии и почему-то решила, что из рабочей среды получаются хорошие пехотинцы.

Видимо, я и в самом деле был неплохим солдатом, потому что умудрился выжить на фронте, пробыв там почти год. Потом я получил спецподготовку в различных военных колледжах, благодарность от армии, а также закончил курсы криминалистов и повышения квалификации. Меня больше не тянет назад в родной Южный Бостон, но и мало радует рутина офицерского быта с его непременными приемами в доме полковника, где каждый наблюдает, сколько ты выпил, и с ни к чему не обязывающими беседами с офицерскими женами, которые либо слишком противны, чтобы с ними вообще разговаривать, либо слишком привлекательны, чтобы ограничиться простой болтовней.

Итак, Синтия Санхилл и Пол Бреннер, представители противоположных частей Северной Америки и разных социальных миров, любившие друг друга в Брюсселе, вновь встретившиеся в глубинке Юга и только что созерцавшие обнаженный труп дочери генерала. Спрашивается, может ли при подобных обстоятельствах между ними вновь вспыхнуть любовь и дружба? Я был склонен сильно сомневаться в этом.

— Вчера, когда увидела тебя в баре, — сказала наконец Синтия, — я просто слегка ошалела. Так что извини, если была с тобой груба.

— Никаких «если» я не принимаю, — возразил я.

— Хорошо, я тебе нахамила. Прости. И все равно я тебя ненавижу.

— Однако же хочешь вместе со мной расследовать это дело, — усмехнулся я.

— Хочу и буду стараться быть с тобой полюбезнее.

— Ты будешь всегда со мной любезна, потому что я старший по званию. А если не будешь себя хорошо вести, придется упаковывать чемоданы.

— Не выпендривайся, Пол. Никуда ты меня не отправишь, да я и сама не уеду. Нам надо раскрыть это преступление и наладить наши отношения.

— И только в такой последовательности, — улыбнулся я.

— Вот именно, только в такой.

Глава 4

Виктори-драйв, шоссе, раньше называвшееся Пайн-Холлоу-роуд и переименованное, прямо-таки в стиле безумств Оруэлла, во время Второй мировой войны, когда-то было заурядной сельской дорогой в две полосы, ведущей из Мидленда на юг. Позже, к тому времени, когда я впервые увидел это шоссе в 1971 году, рядом с загородными домиками уже начали появляться яркие рекламные щиты и магазинчики. Теперь же, четверть века спустя, от прежней Пайн-Холлоу-роуд не осталось даже воспоминаний.