Дочь генерала

По всему миру на военных базах и объектах опускался флаг США, ликвидировались военные городки в самой стране. Боевые подразделения распускались, войсковые части расформировывались, а их знамена отправлялись на склад. В один прекрасный день закроется и штаб-квартира НАТО в Брюсселе, а почему бы и нет? Наступала новая эпоха, и я радовался, что являюсь свидетелем ее прихода, но еще больше тому, что не участвую в происходящем.

Мое поколение, как мне кажется, выросло и сформировалось под влиянием событий, утративших теперь свое значение, так что и наши ценности, и наши воззрения тоже, возможно, канули в Лету. И хотя мы еще и полны боевого задора, мы стали, как сказала бы Синтия, пережитками прошлого, вроде старых боевых коней. Молодцы, большое спасибо, получайте свою половину жалованья, и всего хорошего!

Но за двадцать лет я многому научился и многое повидал. Так что, подводя итоги, могу сказать, что прожил весьма интересную жизнь и ни о чем не жалею.

Уилли с его душещипательной песней о Джорджии меня утомил, и я поставил кассету Бадди Холли.

Я обожаю мчаться на автомобиле, уносящем меня прочь от какого-то места, хотя, если задуматься, раз ты откуда-то уезжаешь, то следует знать, куда ты направляешься. Но я никогда не придавал этому значения. Я всегда только уезжал.

В зеркале заднего обзора появился полицейский автомобиль, и я взглянул на спидометр: скорость я превысил всего на десять миль в час, что в Джорджии расценивается как создание помехи для транспортного потока.

Полицейский включил мигалку и сделал мне знак остановиться. Я прижался к обочине и затормозил.

Полицейский вылез из своей машины и подошел к моему окошку, я опустил стекло. Определив, что передо мной полицейский из Мидленда, я заметил:

— Далековато вы, однако, забрались от дома, не так ли?

— Попрошу ваши документы на машину и водительские права, сэр!

Я предъявил ему и то и другое, и он сказал:

— Сэр, попрошу вас развернуться на ближайшей развязке и следовать в обратном направлении за мной.

— Зачем?

— Не знаю, мне передали приказ по радии.

— Шеф полиции Мидленда Ярдли?

— Да, это его приказ, сэр.

— А если я откажусь?

— Тогда я вынужден буду доставить вас в наручниках.

— Другого выбора у меня нет?

— Так точно, сэр.

— Хорошо. — Я подчинился, и мы помчались в направлении Мидленда.

На западной окраине города мы съехали с магистрали на шоссе, ведущее к городской мусорной свалке. Возле мусоросжигательной станции полицейская машина остановилась, я тоже затормозил свой «блейзер» и вылез из него.

Рядом с лентой огромного транспортера стоял Берт Ярдли и наблюдал за разгрузкой грузовика.

Я встал рядом и тоже стал смотреть, как вещи из подвала Энн Кэмпбелл уплывают на ленте в печь.

— Взгляни-ка на этот снимок, сынок, — воскликнул Берт, вертя в руках сделанную «поляроидом» фотографию. — Видишь эту жирную задницу? Это моя задница. А кто эта малышка? — Он швырнул пачку цветных фотографий на конвейер, поднял с земли несколько видеокассет и отправил их туда же. — Я думал, что мы договорились встретиться. Или ты решил взвалить всю эту работу на меня? Давай сгребай это дерьмо, сынок!

Я стал помогать ему складывать на ленту мебель, белье и прочий хлам из комнатки для сексуальных забав. Он сказал:

— Я держу свое слово, сынок. А ты мне не верил, не так ли?

— Нет, я верил. Ведь вы настоящий полицейский.

— Правильно. Что за мерзкая выдалась неделька! Кстати, знаешь что? Я проплакал все похороны.

— Я этого не заметил.

— Я плакал в душе. У многих парней сердце обливалось кровью на этих похоронах. Кстати, ты уничтожил эту компьютерную ерунду, как обещал?

— Я лично сжег диск.

— Правда? Значит, это дерьмо не выплывет наружу, а?

— Нет, можете не волноваться, все чисто.

— Пока чисто, — рассмеялся он и кинул на конвейер черную кожаную маску. — Слава Богу, теперь мы можем спать спокойно. И она тоже.

Я промолчал.

— Послушай, я сожалею, что все так вышло с Биллом.

— Я тоже.

— Может, теперь эта парочка выясняет отношения там, наверху, возле жемчужных ворот? — Он взглянул на жерло печи и добавил: — Или еще где-нибудь.

— Это все, шеф? — спросил я.

— Похоже на то. — Он оглянулся вокруг, достал из кармана фотографию, взглянул на нее и протянул мне: — Сувенир.

Это был снимок обнаженной Энн Кэмпбелл в полный рост. Она стояла, а вернее — прыгала на кровать в подвальной комнате, волосы ее разметались, она улыбалась в объектив, широко расставив ноги и раскинув в стороны руки.

— Это была потрясающая женщина, — сказал Ярдли. — Но я никогда не мог понять, что у нее творится с головой. А ты ее понял?

— Нет. Но мне кажется, что она рассказала нам о нас самих больше, чем нам хотелось бы знать. — Я бросил фотографию на транспортер и пошел к своему «блейзеру».

— Побереги себя, сынок! — крикнул мне вслед Ярдли.

— И вы тоже, шеф. Привет семье!

Я открыл дверцу, и Ярдли снова окликнул меня:

— Чуть было не забыл! Твоя подруга — она велела передать тебе, что надеется еще когда-нибудь увидеться с тобой. Мир тесен!