Дочь капитана Блада

  Роберт Харли, первый граф Оксфорд - видный политический деятель эпохи Анны Стюарт, с 1704 года возглавлявший министерство иностранных дел в правительстве Годольфина, а с 1711 года занимал должность лорда-казначея. Активно покровительствовал литераторам, в том числе Джонатану Свифту, но, в то же время, активно использовал придворные интриги для достижения политических целей (в том числе и через посредничество Абигайль Мэшэм-Хилл). Принадлежал к партии тори. Резкие высказывания Черчилля о Харли вполне соотносятся с содержанием его переписки с супругой Сарой и характеризуют чрезвычайную напряжённость их взаимоотношений как политических противников. Например "This villainy has been insinuated by Mrs. Masham by the instigation of Harley, who certainly is the worst of men"

  Генри Сент-Джон (с 1712 - виконт Болингброк) - один из крупнейших политических деятелей эпохи Анны Стюарт, политическая деятельность которого начинается с 1700 года. После 1710 года стал самым влиятельным человеком в английской политике. Известен своей литературно-философской деятельностью, а также склонностью к придворным интригам. Отношения с Харли носили противоречивый характер - от дружбы до ведения интриг друг против друга (последнее - уже после бегства Черчилля).

  Джеймс Саунтон, герцог Йоркский - вымышленный персонаж. Несмотря на то, что в пьесе Эжена Скриба Анна Стюарт увлечена бароном Мэшемом, большинство источников свидетельствуют, что единственной любовью Анны был её супруг Георг.

 --Глава 14. Судьба миссис Брэдфорд

  - Послушай, Нэд, ты помнишь, сколько гостей они принимали? - задумчиво произнёс Стилл, - у меня в трактире каждый раз работы было невпроворот - миссис Брэдфорд требовала, чтобы всё как в Сент-Джеймсе...

  - Вот только где она теперь? -  Вольверстон тяжело вздохнул

  - Да уж..., - пробормотал боцман, - такие люди, а нами, простолюдинами не брезговали, на праздники приглашали.

  - Моего старшего миссис Брэдфорд сама грамоте учила...

  - Жаль. Так и кажется, вот-вот в дверь войдут, спросят, как дела...

  Офицеры умолкли. Мрачный, как туча, Питт Уоллес молча прохаживался по обеденной зале.  Вольверстон тревожно поглядывал то на него, то на затихшего в кресле Сильвера.

  - А что нам теперь делать? - подал голос стоявший у окна Крисперс, - оставаться здесь, или...

  - Хм..., - закашлялся плотник Сандерс, - да уж, ребята, ввязались мы в историю. Кому теперь охота с Адмиралтейским судом разбираться?

  - Не собираюсь я здесь оставаться, - Уоллес остановился и сжал кулаки, - неужели вы...

  - Успокойся, Питт, - перебил его  Вольверстон, - давайте дождёмся Блэкстоуна и поговорим...

  - И вправду, Нэд? - поддержал квартирмейстера боцман, - мы были здесь счастливы, а что теперь? Бедная моя Кэт! Я до сих пор помню - меня связали, а её - прямо на моих глазах... Питт прав, мы должны отомстить.

  В зале послышались возгласы одобрения. Лишь  Вольверстон по-прежнему тревожно глядел на погружённого в свои мысли Сильвера.

  - А как рисовала миссис Брэдфорд! - Стилл снял со стены натюрморт, - только взгляните!

  - Вот только портреты Арабеллы пропали, - недовольно буркнул Уоллес. Остановившись у камина, он придирчиво окинул взглядом комнату

  - Вот здесь, помню, один из них был.

  - Какая разница, куда они делись, - равнодушно отозвался один из новичков, - может испанцы прихватили? А вообще ты у капитана спроси - он здесь как дома. Ночь в спальне Брэдфордов провёл, не то, что мы...

  - Хватит болтать! - гневный окрик Сильвера заставил наглеца умолкнуть, тем более, что палец капитана тотчас же переместился на спусковой крючок пистолета, - скоро здесь будет Блэкстоун. Нашли о чём рассуждать!

  Уоллес буркнул что-то себе под нос, развернулся и отошёл к окну.  Вольверстон собирался направиться следом, но в дверь вбежал запыхавшийся юнга:

  - Блэкстоун! Идёт!

  Вскоре появился и сам офицер - высокий худощавый мужчина лет пятидесяти. Приветствовав Сильвера лёгким полупоклоном, он кивнул всем присутствующим и пружинистой походкой направился к стоявшему в углу креслу. Вскоре опасения команды рассеялись - новый представитель британской короны ни в коей мере не интересовался родом занятий окруживших его людей. Поблагодарив их за помощь в освобождении Нью-Провиденс, и обещав направить соответствующее ходатайство в Адмиралтейский суд, Блэкстоун выразил желание побеседовать с пленными испанцами. Удовлетворённые исходом беседы флибустьеры покинули залу. С Блэкстоуном остались лишь Сильвер и  Вольверстон. Вскоре ввели первого пленника. Это был раненый дон Эстебан Риверо, бывший начальник гарнизона Нью-Провиденс. Испанец держался вызывающе, время от времени бросая вокруг презрительные взгляды, словно демонстрируя, что дух его сломить так и не удалось. Допрос начал Блэкстоун:

  - Известно ли Вам что-либо о судьбе миссис Брэдфорд?