Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия

Он гулял по Северной стороне, переехал на Городскую сторону, допуская, что в этом городе он первый и последний раз. Но так и не решался отогнать мысль – вдруг встретит ускользнувших шпионских заговорщиков? Проходя мимо трактира, взглянул на окно. И обнаружил за столом, может быть, и не самого главного, но самого обидного для него заговорщика. И, не веря своему счастью, поспешил войти.

– Александр Белецкий, вы арестованы по подозрению в заговоре, – сказал он Саше, не глядя на его сотрапезника.

– Уточните, в каком, – спросил Саша, без всякого волнения.

– В англо-чухонско-польском заговоре… – сказал Сабуров.

– Против Британской империи, – закончил Саша и рассмеялся.

– Что же вы находите в этом смешного? – удивился Сабуров.

– Понимаете, ещё позавчера ваш английский коллега настойчиво расспрашивал меня о замыслах против Британской империи.

– Так вы и здесь продолжили ваши преступные сношения с подданными Британии! – торжествующе заметил Сабуров.

Саша не ожидал, что сможет засмеяться ещё громче. Он даже хохотал, с непривычной для себя громкостью, долго, почти истерично.

Этот смех прервал Федька. Хотя в рассказе о своих странствиях Саша отвёл Сабурову не больше двух минут, но своим мнением Федька все же обзавёлся.

– Брат, скажи, ты с какого бастиона? – спросил он, глядя Сабурову в глаза.

– Я хочу провести арестование, – ответил Сабуров.

– А по мордасам не хочешь? – лениво, но с интересом спросил Федька. – Люди тут, вот я к примеру, после бастиона сидят, отдыхают, а к ним подходит неизвестно кто, с какими-то ребячьими глупостями.

Федька говорил это спокойно, без всякой рисовки. Саша глянул ему в глаза и окончательно понял: Федька не просто повзрослел, но в чем-то даже стал взрослее многих знакомых ему взрослых.

Однако следовало сказать и своё слово.

– Может, не стоит в морду? – заметил Саша. – Господин ротмистр, – добавил он, показывая на свою саблю, – у вас надёжно пришиты эполеты?

Сабуров побагровел. Тут подскочил половой, поставил на стол тарелку с пирожными и высказался о наблюдаемой ссоре:

– Ежели господа драться решили-с, то лучше из заведения-с удалиться. А вообще-то, сейчас в Севастополе на бастионах с неприятелем драться принято-с.

– Да я как раз об этом, – сказал Федька. – Ваше благородие, если у вас и правда нет других дел, как польско-чухонские заговоры раскрывать, так, может, нам с вами лучше на бастион пойти? У нас сейчас каждый человек на счёту, а на вас посмотришь, так вы один орудие с места сдвинете, коли нужно. Очень пригодитесь! Нет, не хотите? Брат Сашка, давай пирожные есть и вино пить, а его благородие как хотят.

С этими словами Федька лягнул третий стул, стоявший у стола, и обратился к половому, поднявшему его:

– Отставь его подальше. Нам посторонние не нужны.

– Такое поведение, сударь, может и вас довести до ареста, – прохрипел Сабуров.

Федька сделал печально-понимающее лицо, будто призывая в свидетели весь мир: неужели кто-то сомневался в моем диагнозе?

– Значит, ваше благородие, вы и вправду впервые в Севастополе. Не то бы знали: у нас и арестанты на бастионах работают. Я вот вам дам сейчас хоть кулаком по морде, хоть бутылкой, да в наказание на своём бастионе окажусь. Без конвоя – нет подлецов среди местных арестантов, никто ещё с бастиона не сбегал. Так что вы, сударь, решайте: со мной на кулачках драться, с братом Сашкой на саблях или со мной на бастион отправиться и там Отечеству послужить. Все равно завтра всем нам карачун, так хоть непостыдную смерть примете.

Под конец этого монолога дверь приоткрылась и показался Данилыч. Заглянул, увидел, понял, кивнул Саше – все улажу – и быстро скрылся.

Между тем Сабуров избрал четвёртый вариант. По-прежнему красный от злости, он встал у дверей, намеренный то ли не выпустить заговорщика и задиру, то ли провожать их по городу до первого патруля.

Не обращая на него внимания, Федька принялся за пирожные. Правда, по-товарищески чуть ли не силком заставил Сашу съесть два пирожных, ругая англичан, что довели друга до такой худобы. Заодно рассказывал незнакомые Саше бастионные анекдоты.

– Ну, отношения наших с армейскими знаешь, наверное, сам. Падает бомба. Лезет флотский из окопа, его офицер спрашивает: «Убило кого?» – «Не, вашбродие, людей не задело». – «А кто там стонет?» – «А это, вашбродие, армейские, трёх ранило, двоих наповал. Людей-то, главное, не задело».

– И про штуцер не слышал? А это уже не знаю, про наших или пехотных. Бомба прилетела, офицер спрашивает: «Чего случилось?» – «Штуцер, вашбродие, разбило». – «Там же двое людей было». – «Ну, людей, вестимо, наповал, вот штуцер жалко».

Когда под эти славные истории были доедены пирожные (преимущественно Федькой) и допито вино (им же), на пороге опять показался Данилыч. На этот раз Сабуров его углядел.

– А, ещё один… – начал он, но вслед за Данилычем в трактир вошёл офицер – пожалуй, наиболее щегольского вида из всех военных, коих Саша встречал в этот день.