Дочь кардинала

Какое-то время смысл его слов остается для меня непонятным. Потом я покачиваюсь, и он протягивает мне руку, чтобы я не упала.

– Мой муж мертв?

Он кивает.

Я оглядываюсь в поисках его матери. Она все еще в монастыре. Она еще не знает. Ужас происходящего лишает меня способности думать. Мне кажется, что она умрет, узнав о гибели сына. Я не знаю, как ей об этом сказать.

– От чьей руки он пал?

– Он погиб во время сражения, смертью солдата, почетной смертью. А я отвезу вас в безопасное место по распоряжению моего брата, короля Эдуарда.

Я подхожу ближе к его лошади и заглядываю в добрые карие глаза Ричарда.

– Ричард, ради всего святого, ради любви моего отца, которой он вас окружил, позвольте мне отправиться к матери. По-моему, она где-то здесь, в аббатстве под названием Бьюли. Мой отец мертв. Позвольте же мне присоединиться к матери. Вон там моя лошадь. Просто дайте мне на нее сесть и отпустите, я уеду.

Его лицо остается жестким, словно он разговаривает с незнакомкой, словно он никогда раньше меня не видел.

– Прошу прощения, вдовствующая принцесса, но я должен выполнить приказ. А именно: взять вас и ее высочество Маргариту Анжуйскую под стражу.

– А что будет с моим мужем?

– Его похоронят здесь. С сотнями, тысячами других павших.

– Я должна сказать об этом его матери, – говорю я. – Что мне сказать ей о том, как он умер?

И тут он отводит взгляд, словно боясь встретиться с моими глазами, что только подтвердило мои подозрения. Именно так он выглядел в детстве, когда его ловили на проказах.

– Ричард! – Я произношу это имя как обвинение.

– Он погиб в бою, – повторяет он.

– Это ты его убил? Эдуард? Джордж?

И снова братья дома Йорков стоят друг за друга горой.

– Он погиб в бою, смертью воина. Его мать может гордиться его отвагой. И вы тоже. А теперь я вынужден просить вас сесть на коня и проследовать со мной.

Дверь монастыря открывается, и Ричард поворачивается на звук, чтобы увидеть, как выходит королева, медленно делая шаги по залитому солнцем двору. Через ее руку переброшен дорожный плащ, и маленькая сумочка-саше накинута через плечо. Они действительно успели застать нас в самое последнее мгновение, нам почти удалось скрыться. Она видит всадников во дворе, переводит взгляд с угрюмого лица Ричарда на мое, искаженное горем, и понимает, какую весть нам привезли. Она хватается за дверной косяк, чтобы не дать себе упасть. Она держит руку на косяке на той высоте, на которой она держала руку маленького сына, когда она еще была королевой Англии, а он – ее драгоценным мальчиком.

– Мой сын, его высочество принц Уэльский?.. – спрашивает она, отчаянно цепляясь за титул и уже понимая, что он не вернет ей сына.

– С прискорбием сообщаю, что Эдуард Уэстминстерский погиб в бою, – произносит Ричард. – Мой брат, король Англии, король Эдуард, одержал победу. Ваши полководцы мертвы или сдались в плен. Я прибыл сюда, чтобы сопроводить вас в Лондон.

Я спрыгиваю с мостков и иду к ней, протягивая руки для объятий, но она меня не замечает. Ее бледно-голубые глаза по-зимнему холодны.

– Я отказываюсь следовать с вами. Здесь святая земля, это – святилище. Я – принцесса Франции и королева Англии. Вы не смеете коснуться меня. Моя персона неприкосновенна. Вдовствующая принцесса находится на моем попечении. Мы останемся здесь до тех пор, пока сюда не приедет Эдуард, и не станем разговаривать ни с кем иным, кроме него.

Ричарду всего восемнадцать лет, и по рождению он всего лишь младший сын герцога. Она же была рождена принцессой и большую часть жизни сражалась в битвах как королева. Она подавила его, и он опустил глаза. Она поворачивается ко мне и щелкает пальцами, веля мне следовать за ней в монастырь. Я повинуюсь, спрыгиваю с мостков и, направляясь вслед за ней, чувствую его взгляд на моей спине и размышляю, удастся ли нам одержать победу в этом поединке между родословной и властью.

– Ваше высочество, вы сядете на своего коня и поедете с нами в Лондон, иначе мы вас свяжем и задушим, а потом выбросим в выгребную яму, – вдруг тихо произносит он.

Она резко разворачивается к нему:

– Я требую убежища! Я нахожусь на святой земле! Ты слышал меня! Я здесь неприкосновенна.

Но его лицо остается по-прежнему угрюмым.

– Тащите их вон из аббатства Тьюксбери, перережем им горло в церковном дворе, – говорит он, даже не повышая голоса, без тени смущения или сомнения в правильности своих слов. – Мы не признаем за предателями права на убежище. Мы теперь воюем по другим правилам. А вам стоит поблагодарить Всевышнего за то, что Эдуард хочет продемонстрировать вас жителям Лондона как символ своей победы, иначе бы вы уже лежали в грязи рядом с остальными, а ваши головы были бы уже отрублены.

В одно мгновение она изменила свою тактику переговоров. Вот она легко сошла со ступеней монастыря и подошла к нему, положила руку на поводья его коня. Ее поднятое к нему лицо лучится теплом и дружелюбием.