Дочь кардинала

– Ты держала меня под замком, как пленницу, и собиралась лишить наследства, – яростно парирую я. – Что бы он, по-твоему, сказал на это?! И чего ты ожидала от меня в ответ? Кланяться и угождать Джорджу так, как делаешь это ты? Или ты предпочла бы, чтобы меня уже не было в живых, чего ты и так желаешь нашей родной матери?

Влекомая порывом, она быстро вскидывает руку, но тут же себя одергивает. Однако этого достаточно, чтобы все увидели, что она страстно хотела нанести мне пощечину. Королева смеется во весь голос, Изабелла отворачивается от меня, а Ричард, слегка пожав плечами и поклонившись королеве, уводит меня прочь.

Кто-то сообщает Джорджу, находящемуся в другом конце комнаты, о том, что между дамами вышла размолвка, и он быстро подходит к месту событий, чтобы встать рядом с Изабеллой и жечь негодующим взглядом меня и Ричарда. На мгновение мы с Изабеллой превратились в открытых страстных врагов, испепеляющих друг друга взглядом и не собирающихся отступать ни на шаг. Изабелла стоит рядом со своим мужем, я – со своим. Затем Ричард легко касается моей руки, и мы отправляемся, чтобы быть представленными новому графу. Я мило приветствую его, и мы некоторое время говорим, не обращая внимания на стоящий в зале гул. Я оборачиваюсь, потому что не могу сопротивляться желанию оглянуться, надеясь, что она меня позовет, что мы снова сможем стать подругами. Но она смеется и разговаривает с одной из фрейлин королевы.

– Иззи… – тихонечко говорю я. Но она меня не слышит, и только когда Ричард уже уводил меня из залы, мне показалось, что я услышала чуть слышный шепот: «Энни».

Эта встреча была не единственным семейным единением, предстоявшим мне этой осенью. Меня ожидала аудиенция у герцогини Сессиль. Прекрасным солнечным днем мы отправляемся в замок Фотерингей по Великой северной дороге. Герцогиня проживает в изгнании и изоляции от двора. Ненависть, которую она испытывала к своей невестке, королеве, не позволяла ей присутствовать на большинстве королевских празднеств, а когда она объединилась с Джорджем в изменническом выступлении против его брата Эдуарда, она лишилась и оставшихся крох любви старшего сына. Оба стараются по возможности сохранять лицо, за герцогиней остался дом в Лондоне, и она время от времени приезжает ко двору, но влияние королевы на ее мужа неоспоримо: герцогиню Сессиль не ждет там теплый прием. Замок Фотеригней после небольшого ремонта и обновления меблировки был отдан ей в постоянное владение. Мне весело и радостно, когда я скачу на своей лошади рядом с Ричардом, пока он не бросает на меня взгляд немного искоса и не говорит:

– Знаешь, мы ведь сейчас едем по месту, известному как Барнет. Битва шла вдоль дороги.

Конечно же, я об этом знала, но мне и в голову не приходило, что мы поедем прямо по дороге, на которой погиб мой отец, где Ричард, сражаясь плечом к плечу со своим братом, поднялся по склону, на котором укрепился превосходящий его силой соперник, смог воспользоваться покровом тумана и застать силы моего отца врасплох, чтобы потом его убить. Именно здесь Ворон выполнил своей последний долг перед хозяином: сложил свою умную черную голову, приняв в грудь клинок отца, чтобы солдаты поверили, что отступления не будет, что бой будет до смертного конца.

– Мы можем объехать это место, – говорит Ричард, видя, как меняется мое лицо.

Он отдает приказ охраннику, и мы пускаемся в объезд поля боя, по пастбищам, полям, засаженным овсом, и возвращаемся на Великую северную дорогу только возле северной стороны небольшого городка. Каждый шаг моей лошади заставляет меня морщиться, потому что мне кажется, что она идет по костям, и я думаю о собственном предательстве, которое я совершаю здесь и сейчас, проезжая по этому месту бок о бок с моим мужем, врагом, убийцей моего отца.

– Вот там стоит небольшая часовня, – говорит Ричард. – Об этой битве никто не забыл. О нем никто не забыл. Мы с Эдуардом отправляем сюда деньги, чтобы здесь молились за упокой его души.

– Правда? – не сдерживаюсь я. – Я об этом не знала. – Я с трудом могу говорить, мучимая стыдом за то, что вышла замуж за человека, род которого мой отец объявил своими личными врагами.

– Знаешь, я ведь тоже его любил, – тихо говорит Ричард. – Он воспитывал меня так же, как и других своих подопечных, но не относился к нам как к досадной обязанности. Он был хорошим опекуном и наставником для всех нас. Мы с Эдуардом всегда считали его своим лидером, своим старшим братом. Без него мы бы не справились.

Я киваю и предпочитаю не говорить вслух, что единственной причиной, по которой отец пошел против Эдуарда, была королева и ее алчное семейство и дурные советы, которые она давала королю. Если бы только Эдуард не женился на ней… если бы они не встретились… если бы Эдуард не попадал под влияние чар, насланных на него матерью королевы… но сожаления бесполезны.

– Он любил тебя, – говорю я. – И Эдуарда тоже.

Ричард качает головой, зная не хуже меня, в чем или в ком причина всех этих событий: в жене Эдуарда.

– Это настоящая трагедия, – говорит он.