Дочь кучера. Мезальянс

– Миледи, уже поздно.

Высиживание в лавке не помогло ей. Просто удивительно, как порой быстро решаются даже самые скучные дела и как нечем занять себя, когда тебя гложет что-то. Наброски и те не удавались ей. Выходила какая-то старомодная и местами пошлая ерунда. Все ее существо стремилось домой, хотя, умом она понимала, что будет только хуже.

– Его светлость дома? – первое, что она спросила, вернувшись в дом. – Добрый вечер, Северик.

Старый слуга принял ее вещи и ответил сначала короткое «да», а потом:

– Изволит собираться.

Лира несколько долгих секунд вглядывалась в лестницу, с неким интересом отмечая, что дом стал другим с возвращением Эверта. В нем и раньше постоянно происходило что-то, но теперь он как будто наполнился светом, дополнительной порцией жизни. Ей нравились эти изменения, но было бы хорошо, чтобы изменился ее статус здесь. Она согласна быть гостей, дальней родственницей, приходить каждый день, но…

– Миледи, желает чего-нибудь?

Лира покачала головой. Сегодня она избавит слуг от ухаживания за собой. Есть Эверт и Карл, а ей бы не помешало побыть впервые за долгое время хоть в каком-то подобии покоя.

– Прикажи подать ужин к семи.

Она бы и сейчас съела слона, но настраивала себя на целый размеренный ритуал, чтобы только унять все непроходящую нервозность. Лира не понимала в чем причина такого состояния, но продолжала действовать размеренно – раздеваться, раскладывать по местам вещи и одежду, принимать ванну, выбирать платье к ужину, затем крутиться у зеркала, сооружая из волос какое-то подобие прически. Кто-то советовал ей нанять камеристку, но она так и не решилась на то, чтобы нанять кого-то нового, кто не был бы связанным магическим контрактом, как остальные слуги.

– Что происходит, а Лир? – спросила она у своего отражения, наклонившись к нему и шкатулке с украшениями для волос. – Ты чего?

На деле все это выглядело не так неторопливо и спокойно, как ей бы хотелось. Она не высидела в ванной и десяти минут, выскочила из нее, принявшись метаться по комнате, накидывая одну вещь за другой, принялась закалывать едва просохшие пряди, опрокинула шкатулку и едва собрала все шпильки.

– Северик! Его сиятельство еще дома?

Лира выскочила из комнаты, пробежалась по ярко освещенному коридору и затормозила у перил подковообразной лестницы. Широкие листья диффенбахии затряслись при ее приближении, захваченные взбаламученным воздухом.

– Он собирается уходить и очень рад, – раздалось снизу, прямо под ее ногами, – что вы нашли силы проводить его.

Лира выдохнула, сдула прядку со лба и оперлась на перила. Безукоризненно выглядящий сэгхарт прошел к основанию лестницы, ожидая, когда она спустится к нему. Лира держалась на месте из чистого упрямства. Раньше она могла сделать для него что-то, но не теперь.

– Не спуститесь?

– Боюсь, что не осилю обратный подъем.

– Я могу помочь вам: организую портал.

Лира покачала головой, разглядывая его и дивясь тому насколько красивым может быть мужчина. Отдых и сон пошли ему на пользу, забрав темные круги под глазами, воспаленный взгляд и бледность кожи.

– Не стоит. Вы так и не поменяли кристалл.

Он, выражая согласие с ее волей, кивнул и тут же отвернулся, забирая у Северика пальто.

– Хотя, знаете, подождите!

Лира спустилась вниз, поймав себя на том, что при ее недуге не скачут, ну как коза! Она именно так и сделала, оказавшись на первой ступеньке меньше, чем за мгновение.

– Генрих, – начала она, тут же хмыкнула, прикрыв глаза, и поправилась, – милорд Траубе говорил о том, что истончается ваша защитная магия.

Лира не удержалась и все-таки дотронулась до чернильно-синего лацкана его камзола, проведя по блестящей ткани указательным пальцем. От него «несло» парфюмом в самом приятном смысле этого не благозвучного слова, тем самым свежим и одновременно резким запахом, что отличает мужской одеколон от женских духов.

– Вы не обновите защиту? Иначе, в нашем саду скоро шагу негде будет ступить от присматривающих и беспокоящихся людей Траубе.

Он посерьезнел. Разве можно сделать это сверх меры? Глядя на сэгхарта, Лира поняла, что это возможно. Ей пришлось рассказать ему маленькую историю с человеком в кустах, яблоком и о своих подозрениях.

– Вы серьезно заподозрили меня в том, что я лазил по кустам?

Лира пожала плечами, проигнорировав его возмущенные интонации.

– У меня на примере был лишь один извращуга. Разве кто-то сказал, что их здесь целый мир?

– Издеваетесь?

Лира не ответила. Он еще не знает, что такое настоящие издевки – они обычно озвучиваются не наедине, а при всех, чтобы унизить дальше некуда.

– Нет. Еще, я хочу вас попросить.

Она не верит, что просит его об этом, но губы открывались, слова складывались в предложения и достигали ушей того, кому предназначались.

– Я понимаю, что вам это нужно. Контроль, напряжение, гормоны, нервы. Генрих объяснял мне, и я все понимаю, но…

Эверт понял, о чем она и кажется разозлился. Черты его лица заострились, выделились и забугрились ровно таким же образом, как тогда, когда он орал на нее в первое их знакомство.

– Лира!