Дочь моей жены

— Какая тебе разница, — отвечаю, пожимая плечами. Но взгляд не отвожу, хотя две недели проигрывала разные сценарии в голове, если вдруг встречусь с ним лицом к лицу. Как стану дубасить его за такое несправедливое наказание, довел до точки, а потом так нагло оставил. Просто ушел, не сказав мне ни слова. Была злой, и обида охватывала частенько. А сейчас, все мои проигранные действия вдруг стали банальными для истерички, их применяла мама, но не я. Дубровский бровью не повел, приближаясь ко мне еще на несколько шагов ближе. В нос ударяет аромат его духов и его самого. Шумно сглатываю, хотя внешний шум заглушает любое мое действие. Между нами считанные сантиметры, и кажется, вот-вот моя грудь коснется его груди, и Костя почувствует, как мои соски напряглись от нахлынувшего вожделения. Он выше меня, и сегодня я не на своих шпильках, чтобы соответствовать той, которой я становлюсь в клубе «Готика». Костя смотрит на меня, и хочется, чтобы хоть немного его взгляд смягчился, но ни одной эмоции, будто передо мной живой киборг — Дом, знающий, в какой момент показать свою власть надо мной. Затаив дыхание, ждала, только чего… сама не знала. А ветер усиливался, ударяя еще больнее по израненным щекам, которые стали гореть огнем. Дубровский так незаметно прикасается тыльной стороной ладони к моему лицу, напоминая ласки в тот вечер, и я закрываю глаза, а затем ощущаю на своих губах его собственные. Неожиданно, но так желанно. Хочу его обнять, чтобы притянуть как можно ближе и погрузиться в бездну, у которой нет дна, но есть стены. И все же я держу себя в руках, пусть и отдаюсь во власть его темных чар. Струны моей души настроены только для него, а он — умелый исполнитель, раз так быстро подобрал мотив. Отстраняется, наблюдая, как я облизнула свои губы, собирая с них все еще оставшийся вкус его самого. Ухмыляется, забавляясь моей проделкой.



— Почему не отвечаешь на мои звонки, Вика? — нарушает это необычное мгновение, задавая сокрушительный вопрос. Да. Я игнорировала Дубровского, не желая слышать его глубокий тембр, потому что просто… испугалась.

— Не хотела, — отвечаю честно, раскрыв глаза, которые отчего то покрылись пеленой. Костя не отпускает меня, теперь плавно опуская руку к шее, снова, словно мы в той комнате проигрываем сцену повторно. Он наслаждается пульсацией сонной артерии, и я вижу, как темнеет его взгляд, показывая желание владеть мною. Дубровский один раз кивнул, затем убрал руку, и я вздрогнула, будто от меня отодрали частичку себя самой. От него не скрылось ни одно мое движение, и мужчина лишь коварно приподнял уголки своих губ, зазывая для очередного поцелуя. Главное, держать дистанцию, Виктория. Повторяю себе напоминание, которое постепенно теряет силу.

— Поехали со мной, нам нужно поговорить, — безапелляционно заявляет, хватая меня под локоть. — Я все равно ехал за тобой, — оглушает новостью, которая сбивает меня с толку.

Глава 15

— Постой! — вдруг закричала, и получилось слишком громко. Дубровский остановился, но руку свою не убрал. Он продолжал держать меня под локоть, и, кажется, еще сильнее вдавил свои пальцы в мою плоть. Я нахмурилась, посмотрев вниз, и Костя проследил за моим взглядом.

— Вика, ты просто должна довериться мне, — глубоким тоном завораживает, приманивает, словно я мышь, и теперь угодила в ловушку в надежде съесть несчастный кусок сыра, который стоил моей жизни. Подняв голову, дернулась, все-таки вырывая из крепкой хватки свою руку, Дубровский прорычал, но не показал своего недовольства. Сунул руки в карманы, затем стал осматриваться по сторонам, будто ему есть дело до случайных прохожих.

— Объясни здесь, прямо сейчас, — потребовала, скрестив руки на груди. Я вся промерзла, до каждой клеточки. Неподалеку располагалась забегаловка, манящая своим теплом и горячим кофе. Взглянув через плечо мужчины, я попыталась оценить расстояние, и как мне быстро оказаться там. Дубровский замечал любое мое движение, и, конечно, он догадался, что я задумала от него сбежать, лишь бы найти повод. Ухмыльнулся, но его лицо тут же покрылись маской — суровой, лишенной всякой человеческой эмоции.

— Я не хочу говорить об этом здесь, — грубо отвечает, нарушая городскую суету и свист ветра. Как пощечина, которой он отрезвляет мои расплавившиеся мозги. С непониманием взглянула на Дубровского, отмечая, что мужчина уставший, и у него залегли тени под глазами. Ветер усиливался, или мне просто показалось, потому как хотела быстрее свалить с открытого пространства и спрятаться от черных глаз мужчины напротив.