Дочь обмана

— В доме никого нет, — сказала я.

— Он просто уехал ненадолго. Он живет здесь, это совершенно ясно. Он должен рано или поздно вернуться.

— Что ж, подождем, может быть, он и вернется, — сказала я.

Мы прошли обратно по тропинке и вышли за ворота. Рядом лежал большой валун, на него мы и сели.

— Может быть, он уехал на несколько дней, на неделю, — предположила я.

— Нет, не говори так! — воскликнула Мари-Кристин. — Я этого не вынесу. Он поехал в ту деревеньку, мимо которой мы проезжали. Ему же нужно запасаться продуктами, правда? Мы найдем его. Просто мы столкнулись с небольшими трудностями, вот и все.

Мы прождали целый час и как раз, когда я собиралась предложить вернуться, он приехал.

Он сидел в двуколке, запряженной пони. Мари-Кристин, должно быть, бьша права, предположив, что он ездил в деревню за покупками.

Он резко остановился, изумленно глядя на нас, сидящих на валуне. Потом слез с двуколки. Он был высоким и стройным, с лицом скорее приятным, чем красивым. В нем была какая-то мягкость, которую я заметила в первый же момент.

Мы подошли к нему и я сказала:

— Надеюсь, вы не возражаете, что мы заехали к вам. Меня зовут Ноэль Тримастон.

Эти слова произвели необыкновенный эффект. Не сводя с меня глаз, он пытался справиться со своим волнением. Потом лицо его вспыхнуло. Он медленно произнес:

— Вы дочь Дейзи. Я рад, что вы приехали.

— Да, — сказала я. — Я — дочь Дейзи. А это мадемуазель де Каррон. Она живет со мной с тех пор, как потеряла всю свою семью при осаде Парижа.

Он повернулся к Мари-Кристин и сказал, что очень рад с ней познакомиться.

— Мы нашли ваш адрес в мамином письменном столе, — сказала я.

— Только там было указано Менингарт, — вставила Мари-Кристин.

— Он так и назывался много лет назад, но потом название изменилось.

— Когда мы узнали, что вы были другом моей мамы, то подумали, что, может быть, нам будет интересно встретиться и поговорить.

— Ну, конечно. Что же это я? Проходите. Я сейчас, только уберу коляску.

— Не можем ли мы помочь вам? — спросила я. Он был в растерянности.

— Спасибо, вы очень любезны, я должен сначала выгрузить покупки.

Он отпер дверь. И я подумала, как это странно, что знакомство с человеком, который может оказаться моим отцом, началось с того, что несу я пакет с мукой в его кухню.

Я сразу поняла, насколько примитивен его дом. В глубине заросшего сада я заметила колодец. В комнате с каменным домом был лишь деревянный стол, шкаф несколько стульев и керосиновая плита, на которой, по всей видимости, он и готовил.

Когда все купленные припасы были внесены, он провел нас в некое подобие гостиной с очень простой мебелью. В ней не было и намека на какие-то украшения — только самое необходимое.

Он пригласил нас сесть, и я поняла, как трудно ему оторвать от меня взгляд.

— Не знаю, с чего начать, — сказала я. — Мне хотелось бы поговорить с вами о маме. Вы ее знали…

— Да, я знал ее.

— Вероятно, это было очень давно.

Он кивнул.

— Она жила здесь?

— Поблизости. В деревне. Вы, наверное, проезжали мимо нее, называется Каренфорт. Она в полумиле отсюда.

— Наверное, она была тогда очень молодой.

— Ей было лет четырнадцать, когда я впервые увидел ее. Я приехал сюда из университета, не зная, что мне делать дальше. И решил побродить пешком по болотам. Мой дом был не очень далеко отсюда, на другой стороне Дучи. Мне хотелось жить простой жизнью. Я люблю музыку, но я понимал, что недостаточно талантлив, чтобы стать профессионалом. Мне очень хотелось стать скульптором. Я немного занимался этим, но не мог решить окончательно.

Я чувствовала, что Мари-Кристин начинает терять терпение.

— Мы нашли в столе письма, — сказала она. Он непонимающе посмотрел на нее.

— Это были ваши письма.

— Она хранила их, — улыбнувшись, проговорил он.

— Да, три письма, — сказала я. — Извините, мы их прочли.

— Мы разбирались с вещами, — пояснила Мари-Кристин. — Они были в секретном ящичке стола.

— Значит, она хранила мои письма, — повторил он.

— Эти письма показались нам довольно важными, — сказала я. — В них упоминается о ребенке. Может быть, этот ребенок — я. Мне бы хотелось знать точно.

— Это очень важно, — сказала Мари-Кристин.

На несколько мгновений он задумался, потом сказал:

— Пожалуй, было бы лучше, если бы я начал с начала. То есть, лучше я расскажу вам все, как было.

— Да, пожалуйста, мы были бы вам очень благодарны.

— Она так много писала мне о Ноэль, своей дочке. Я, наверное, слегка растерялся. Ваш приезд — это так внезапно. Я ведь об этом всегда мечтал… Но, я думаю, вы лучше поймете, если я расскажу вам все по порядку, так, как я это помню.

— Благодарю вас. Пожалуйста, рассказывайте.