Дочь Пастыря

Эйлат внимательно следившая за каждым движением мужа едва успела уловить взлет руки. Остальные вообще не поняли, что случилось, ведь Рожер был слишком спокоен и ничего не предвещало того, что случилось потом. Рука полководца резко выхватила длинный боевой кинжал из-за пояса, в то время как вторая рука цепко вцепилась в запястье Атери. Рожер дёрнул Олимию за руку на себя и с замахом рубанул кинжалом, темница заполнилась звенящим визгом раненой женщины. Олимия упала рядом с мужчиной на пол, схватившись левой рукой за пустое место источавшее поток крови. Рожер стоявший над ней держал в руке правую руку женщины, отрубленную выше локтя.

– Раз ты не скажешь, чтож…передам от тебя…буквально от тебя, привет твоей ведьме. Если не здохнешь сейчас, возможно, еще увидишь ее перед смертью.

В это время за пределами кровавой, клетки царил настоящий хаос. Валькирии начали неистово кричать, нескольким даже удалось дотянуться рукой до зазевавшихся на Короля стражников и свернуть кому-то шею. Эддер с довольной улыбкой прикрикнул на взбутовавшихся, а увидев тело воина, пошел разбираться. Ошарашенный Бавас поспешил к Эйлат, а Королева… Она стояла и смотрела на искалеченную Мать Валькирий, которая видимо, была в разы достойнее ее собственной Королевы Воллупт. И ее сердце сжималось от ужаса и боли. Эйлат доставляло страдания не то, что такую великую женщину враз лишили практически всего, а возможно и жизни, если не дать ее спасти. Нет, всю бездну страданий занимала картина безжалостного лица ее мужа. Рожер всего на мгновение посмотрел назад, оглянувшись на крики Валькирий, но она успела увидеть холод его глаз. Этот холод превосходил самый злобный вид, за все время что Эйлат пробыла с ним. Руки Баваса лягли на ее плечи, а сразу за этим последовал громкий приказ Короля.

– Эддер! Отведи Королеву в ее покои. Лорд Бавас, а вас я попрошу попытаться сохранить жизнь этой старухе, она мне ещё нужна будет.

– Конечно, – Отозвался Бавас и забежал в темницу на ходу снимая с себя пояс, чтобы перетянуть остаток руки и остановить быстро уходящую кровь.

Рожер последний раз глянул на Олимию, сдерживаемый ею крик отражался на искаженном от боли лице. Но глаза с ненавистью и вызовом продолжали его буравить. Он поднял вверх ее отрубленную руку и помахав ею на прощание вышел из клети. Эддер тем временем подошёл к Эйлат и взял ее под локоть, девушка твердо стояла на месте. Она ждала, что Рожер что-то скажет, посмотрит… Но Король прошел мимо, не подняв головы. Держа отрубленную руку, он покинул темницу. Эддер ещё раз потянул девушку за руку, но Эйлат вновь упёрлась. Теперь она опять смотрела в клеть,

– Бавас, я могу чем-то помочь?

Лорд затягивающий кожаный ремень потуже, не поворачивая головы отмахнулся,

– Вы очень поможете, если пройдете в свои покои, как велел вам ваш муж. И не утруждайте себя визитами в темницу, все же, это не место для Королевы.

Крупная капля стекла по щеке Воллупты. Она посмотрела на Атери, женщина безсильно облокотилась о холодную стену, Лорд Бавас затянул ремень, остановив бурный алый поток и побежал на поиски лекарей и врачевателей. Лысый опять потянул Эйлат, и на сей раз она податливо поплелась за ним, по долгим коридорам и лестницам, добираясь до своей спальни.

Когда они подошли к двери, Эддер отпустил ее и молча ушел. Видимо и так довольный положением вещей. Королева взялась за ручку двери, но остановилась. Что-то не могло улечься в ее разуме до конца. Нет, она не уйдет тихо в спальню. Она должна знать все до конца! Девушка вытерла мокрые щеки и развернувшись пошла в другую сторону. Она должна поговорить с мужем.

В дальней части замка, в большом зале для обеда, сидел Рожер за длинным овальным столом. Рядом с ним сидел Гробар, который только сейчас вернулся из их путешествия с остальным племенем и Джилли. На гладком мраморном столе лежала рука. Кисть этой руки была уже отрублена и отправлена в самое холодное хранилище, в ожидании долгого путешествия за океан, где, как рассчитывал полководец, ее доставят Принцессе Лумилисенне…с приветом от него и ее Атери. Остальная часть лежала перед Рожером и его наставником на широком блюде, привлекая внимание мух и прочих насекомых.

Они ждали Джилли, Рожер хотел отдать это мясо ей, предложив устроить ночью совместный ужин. Так он хотел расжечь свой костёр как можно ярче. Он уже предвкушал наслаждение от реакции любимой белокурой игрушки. Будь она хоть сто раз названа каннибалом, она будет в ужасе от куска человечины на тарелке. Потому, когда в громко открытые двери вошла не Джилли, а Эйлат, его улыбка резко поблекла и застыла. Девушка испытывала его терпение, черт возьми, не иначе! Ослушавшись его приказа идти к себе в спальню, она ещё и к нему без разрешения приперлась!