Дочь по завещанию

А ещё поражает то, что на её лице появляется слабая улыбка. Морщинки разглаживаются, взгляд становится теплее. Выдыхает, словно боялась худшего. Но такого глупого ответа ей оказалось достаточно.

– Именно, - Ратмир уверенно кивает, перехватывает мою ладонь. Сглатываю, понимая, что всё это время впивалась в него ногтями, оставляя следы полумесяцы. – Я не скажу, что исправился. Но мне жаль, что я причинил боль вашей дочери. Больше этого не повториться.

– Ты уже это говорил. Когда знакомился с нашей семьей, обещал, что позаботишься о Арише и присмотришь. И не сдержал слово.

– Знаю. И очень сожалею.

Внимательно смотрю на Ратмира, не знаю, что с ним сегодня произошло. Что такого успело произойти за утро, что он ведет себя совсем по-другому? До этого давил, как ненормальный, а теперь сидит и говорит о сожалении…

Только меня совсем другое волнует. Он хотя бы немного, взаправду, раскаивается в том, как поступил? Или это лишь очередная игра мужчины, в которых он так хорош?

~ 27 ~

Р А Т М И Р

– Сейчас, малышка.

Внимательно наблюдаю за тем, как Арина кружит на кухне. Прижимает к себе Сашу, вместе с этим заливает детскую смесь. Не представляю, как красавица сможет столько времени проводить с ребенком и не уставать.

Я только смотрю, но меня уже накрывает усталостью. Арина на мои мысли взбесилась бы, хорошо, что она не телепат. Только всё равно не понимаю. Дочь маленькая, тянет всё в рот, агукает время от времени. Забавная, но не настолько, чтобы я смог с ней весь день провести.

Пусть я не Огнев по крови, но точно унаследовал это от деда. Тот тоже почти с семьей время не проводил, на такие глупости не обращал внимания. Первые шаги и первое слово – не стоило того, чтобы пропустить рабочий день.

– Вот, - Арина протягивает мне Сашу, а я смотрю на неё, как на сумасшедшую. – Подержи, Ратмир, мне надо приготовить ей поесть.

– Я не… Нет, как-то без этого…

– Держи. Это ребенок, а не бомба. Вот так, - девчонка даже не слушает мне, просто втискивает мне малышку, показывает, как держать. – Ничего сложного.

– Вот поэтому я и говорил о няне, чтобы у тебя было время на другие заботы.

– А няню мы впишем в свидетельство о рождении, вместо отца?

Саша своими крошечными ладошками ловит мой галстук, тянет в рот. Пытаюсь отобрать, объясняю, что грязный. Но мелкая же, только недовольно пыхтит и вот-вот заплачет.

Надеюсь, что этого хватит, чтобы Арина забрала дочь, но та только кивает. Справляйся, Огнев, сам. А я вообще не представляю, что нужно сделать, чтобы отвлечь ребенка. Когда протягиваю салфетку, то на меня смотрят, как на дурака.

Да, взгляд у малышки такой же, как у меня. Тут гены не обманешь.

– Красавица, ты уверена, что ей не нужно к тебе? Мама и всё такое.

– А ты – отец. Потому что если уж шантажировал меня дочерь то, будь добр, соответствуй статусу «отец». Ладно?

– Я не шантажировал.

– Эм… Именно это ты и делал, Ратмир.

Нет. Возможно. Поганое чувство расцветает в груди, но я отмахиваюсь. Иногда я перегибаю, когда мне действительно нужно чего-то добиться. Но ведь не настолько…

Только по лицу Арины видно, что именно настолько. Ни тени улыбки, ни намека на шутку. Поразительно, но претензии или обиды тоже нет. Девушка просто констатирует факт, а после выжимает из меня всё, что получается. Умело пользуется фактами, выкручивая в свою пользу.

– Саша, - выдыхаю недовольно, когда дочь пытается утянуть галстук. – Задушишь и останешься без папы.

– Мама не против.

– Красавица! – бросаю взгляды под её смех. – Ты учишь нашу дочь плохому.

– Я лишь говорю ей, что не буду осуждать. Остаться богатой вдовой – отличный вариант. Мечта всей жизни.

– Мне жаль.

– Жаль, что я не стану молодой вдовой?

– Жаль, что шантажировал.

Я не умею извиняться. Привык, что всегда прав и цель оправдывает средства. И в этот раз не собирался, но слова сами сорвались. Не успел подумать, как фраза повисла в воздухе.

Правильно я сегодня сказал Алине Викторовне. Я – мудак. И красавица, по сути, не заслуживает того, что происходит. Сейчас она мой имидж спасает, когда продолжает играть роль жены.

– Ратмир, ты не можешь просто делать всё, что хочешь, а потом извиняться.

Арина вздыхает, упирается ладонями в барную стойку. Не смотрит на меня, показательно. Кусает губу, задумавшись о чём-то. А меня воспоминаниями простреливает, какие эти губы на вкус.

– Ты сказал правду?

– Когда именно?

– Сегодня, моей маме. Тебе действительно жаль, что ты так поступил со мной? Или просто придерживался истории? Я всю дорогу думала об этом и не могла понять: насколько ты бесчувственный?

Ты даже не представляешь, красавица.

Иногда мне казалось, что есть та черта, за которую я не переступлю. Остановлюсь вовремя, должны же быть принципы? А после эта грань легко перепрыгивалась, когда было нужно.

– Я не хотел делать тебе больно, - говорю ту правду, на которую способен. – Это никогда не было моей целью. Всё должно было быть по-другому.