Дочь профессора

Элан шагнул в сторону, стараясь обойти Генри, но тот снова встал на его дороге.

— Стойте, не ходите туда, — сказал он.

— Я так и знал, что вы будете пытаться помешать нам, — сказал Элан. — Но это будет ваша последняя попытка.

— Прошу тебя, Элан, — сказал Джулиус, — прошу тебя, поверь нам!

— Прочь с дороги, — сказал Элан, вперив горячечный, немигающий взгляд в Генри.

— Нет, — сказал Генри, — я не могу позволить вам войти туда.

— Прочь с дороги, — повторил Элан, вытаскивая из кармана пистолет.

— О господи! Элан, не надо!.. — крикнул Дэнни.

— Не надо, — сказал Генри.

Элан спустил курок. Звук выстрела звонко раскатился в пустынном переулке. Генри пошатнулся, а Джулиус прыгнул сзади на Элана и, обхватив его руками, пытался отнять у него пистолет. Элан согнулся, прижимая пистолет к животу, дернул рукой, вырываясь от Джулиуса, и пистолет выстрелил еще раз.

— Увези его отсюда! — крикнул Джулиус Дэнни, видя, что Генри, поддерживаемый Луизой, с трудом держится на ногах. Дэнни кинулся ей на помощь, и они вдвоем подвели Генри к машине и уложили на заднее сиденье. Луиза села рядом.

— Тебе не очень плохо? — спросила она.

— Не знаю, — медленно произнес Генри. Но по его лицу Луиза видела, что он испытывает сильную боль.

Дэнни уже садился за баранку, а Луиза обернулась и поглядела на Джулиуса, стоявшего возле неподвижного тела священника.

— Ключи! — сказал Дэнни.

Луиза склонилась к отцу и стала искать у него в кармане ключи от автомобиля. Найдя ключи, она протянула их Дэнни и, когда он запустил мотор и автомобиль тронулся, снова обернулась, ища глазами Джулиуса, но его уже заслонили фигуры каких-то людей, появившихся из отеля.

— Надо отвезти его в больницу, — сказал Дэнни.

Луиза вопросительно посмотрела на Генри, но он явно не слышал слов Дэнни. Лицо у него было напряженное, словно он углубленно обдумывал что-то.

— Да, — сказала Луиза. — В Массачусетскую клинику. Быстрее!

Дэнни поглядел по сторонам и свернул налево за угол, сигналя, как сирена санитарного автомобиля. Все это тоже, казалось, прошло мимо Генри.

— Бедный папочка! — сказала Луиза и обхватила его рукой за плечи, чтобы он не сползал с сиденья. Но у нее не хватало сил удерживать его, и вскоре его колени стали медленно сгибаться, приближаясь к груди. За все это время он не издал ни звука, и самоуглубленное выражение не покидало его лица.

Когда они подъехали к клинике, Дэпни бросился позвать кого-нибудь на помощь, и тут же появились санитары и подбежали к автомобилю. Луиза, выйдя из автомобиля, смотрела, как ее отца кладут на носилки и носилки исчезают за вращающейся дверью клиники. Дэнни подошел к ней, но в этот момент какой-то мужчина выступил вперед и попросил его отвести машину на стоянку.

Дэнни сел в машину, а Луиза прошла в клинику, где регистраторша записала имя и адрес — сначала ее отца, а потом и ее самой. Луиза машинально ответила на все вопросы, после чего спросила:

— Ему не очень плохо?

— Не знаю, — сказала регистраторша. — А что случилось?

— В него стреляли.

Регистраторша ничего не сказала и, помолчав, спросила только:

— Вам известна дата его рождения?

— Восемнадцатое марта тысяча девятьсот двадцатого года, — отвечала Луиза, не сводя глаз с человека в белом халате, который направлялся прямо к ней.

— Ему не очень плохо? — спросила она, когда человек подошел ближе.

— Вы его родственница? — спросил тот.

— Я его дочь.

Человек, казалось, смутился. Он поглядел на регистраторшу, потом снова на Луизу.

— К нашему прискорбию, его уже нет в живых, — сказал он. — Ваш отец только что скончался. — Он бросил взгляд на незаполненную до конца карточку на столе у регистраторши. — Вы мисс Ратлидж? — спросил он Луизу.

— Да, — сказала Луиза.

— Я очень сочувствую вам, — сказал доктор. — Мы ничего не могли сделать. Пуля, видимо, задела артерию или попала прямо в сердце.

Луиза молча наклонила голову.

— В полицию уже сообщили? — спросил доктор.

— Вероятно, — сказала Луиза. Потом она попросила разрешения поглядеть на отца.

— Да, конечно, — сказал доктор.

Он повел ее куда-то, отворяя одну за другой бесчисленные двери, и привел в ярко освещенную комнату с белыми стенами. Там, покрытое до груди белой простыней, лежало тело ее отца. Она подошла ближе и поглядела на его лицо. Оно было спокойно, глаза закрыты.

Луиза робко протянула руку и приложила к его щеке; потом рука упала.

— Бедный папа, — сказала Луиза.

33

Лилиан лежала на постели Лафлина, и слезы текли по ee щекам. Лафлин в трусах наливал себе виски со льдом.

— Ну, полно, Лил, — сказал он. — Нельзя же требовать, чтобы всегда было на все сто.

Услышав это, она перестала плакать и села на постели.

— Совсем не в этом дело, — сказала она.

— А в чем же, в таком случае?

— Не имеет значения.

— Тогда развеселись, черт побери. Мне было дьявольски трудно выкроить сегодня свободное время, так что давай хоть получим от этого вечера удовольствие.

— Я должна сейчас же вернуться домой, — поспешно сказала Лилиан, избегая взгляда Лафлина.

— Ну, брось, — сказал он. — Ты не можешь быть так вульгарно примитивна. На пять минут в постель и обратно в семейное лоно.