Дочь пустоты

– Я вынуждена, по сложившейся с недавних пор традиции, напомнить присутствующим о конфиденциальности. – Над секциями инфопанели загорались оранжевые огоньки, сообщая о закрытых каналах, кто-то вообще покинул иншмиры, повернув голову к говорившей, некоторые истуканы не изменились. Только инфоэкран Ивы Талловны расцвел приветливыми и часто какими-то вымученными улыбками.

– Я предлагаю начать с обсуждения ситуации на объекте Т7635-647-АН3, это сектор…, – поняв, что ее слушают не все, председательствующая раздраженно дернула лицом, но голос повышать не стала, просто активировала инфоауру, вздохнула. – Все данные поступают к вам непосредственно.

– Это Уйма? – на этот раз заинтересованность людей почувствовалась сразу, планета, окутанная загадками, вызывала интерес в обществе. Все рассматривали небольшой чуть подсвеченный далеким излучением астероид, беззвучно летящий в пространстве. На некоторых голограммах за объектом тянулся белесый, утыканный искорками сенсоров, вихрящийся след.

– Да, это Уйма. Прошу всех обратить внимание на пункты с 11 по 27 в поступившем докладе. С них по списку и начнем обсуждение.

– А кто составлял этот доклад? – воспринимаемый ментально голос был до крайности раздражен, один из присутствовавших даже привстал над креслом. – Я не понимаю речевых оборотов.

– Доклад представлен вахтовиками, сразу, без обработки, непосредственно с планеты. Мы решили, что так будет лучше. Там два человека, позывные – Паисий и Роймата.

– Это старец, которому пора в соцариум и пятнадцатилетняя оторва с молодежного притона? Мы бы могли найти более достойную тему для обсуждения, – раздражительность в голосе приняла снисходительные нотки.

– Это вполне компетентные сотрудники, у них даже необходимый минимум космочасов выработан, – другой голос звучал откровенно насмешливо. – Правда, на двоих.

– Выбор членов экспедиции отвечает всем необходимым требованиям.

– Прошу прощения, Ива Талловна, – в иншмире председательствующей возникло улыбающееся лицо. Улыбка кривилась, глазки, укалывая пустоту, бегали. – Они еще полтора месяца назад прислали накопитель с записью дубль-структуры новых энергорядов, обнаруженных на планете. Я смотрел, ничего важного, накопитель в хранилище. Но теперь я обратил внимание на конец доклада, там список требований к руководству университета. И я сразу говорю, что я буду голосовать против потакания бессмысленным тратам. Новые комбезы им.... – Разразиться гневной тирадой говоривший не успел, раздался сигнал тревоги, и Иве Талловне пришлось принять вызов. Появляющиеся в связке иншмиров лица выражали общее тревожное недоумение – должно было случиться что-то очень важное, если посмели прервать работу брифинга.

То, что происшествие серьезное и даже ужасающее по своей сути, явственно читалось на вытянутой мордочке лаборанта-чвабура, испуганно присевшего на хвост, да так и замершего над разломанным контейнером обеспечения. Как получилось, что тяжеленный контейнер жизнеобеспечения, способный выдержать перегрузки, любые высокоагрессивные среды и даже прямое мощное ударное воздействие, грохнувшись с транспортера, раскрылся, никто не мог понять. Главное было то, что происшествие случилось в оранжевой зоне, а это гарантированный оранжевый уровень тревоги. Впрочем, персонал лаборатории сильно и не суетился – в контейнере перевозили всего-то нотика, пусть и достаточно разумного животного с планеты Чуя, и к тому же полностью безопасного. Среда в коридоре, воздушная смесь для дыхания людей, скорее, была опасна самому нотику, но и не смертельна. Нотики были сообразительны и их возможности организма позволяли приспособиться к любому составу газов и пережить короткое время в открытой земной среде – в быстро меняющейся атмосфере Чуи нотики научились и не к такому приспосабливаться. Явно за нотика переживал только лаборант университета, чвабур, для которых нотики всегда были почитаемыми и даже магическими существами.

Любопытный от природы нотик, перестав прикрывать лапками мордочку, как-то весело и живенько расчихался и, наверное, сразу уловив необычные эмоции, не долго думая, вылез из контейнера. Собравшаяся вокруг небольшая толпа в лабораторных комбезах заохала, кто-то поспешно активировал шлем-сферы, герметезировался от греха подальше, но большинство просто улыбалось – увидеть нотика вживую можно было не часто и довелось немногим. Нотик, покинувший с согласия чвабуров родную планету, – большая редкость, и суета вокруг объяснялась именно ответственностью за случившееся. Кому-то точно достанется за произошедшее – и, судя по появившейся посреди коридора голограмме старшего лаборанта, достанется прямо сейчас.

– Ах вы, тормоза эволюции, двунейтринного двойного бета-распада недочастицы. Нет на вас ни слому, ни управы, ни полураспада вы не боитесь! Тридцать три дыры нейтринных в ваши головы, кто это сделал?

Подчиненные молчали, понимая последствия, мордочка нотика почему-то явственно начала ухмыляться. Решился лаборант-чвабур, более беспокоившийся о нотике, чем о себе.

– Понимаете, гравитрекер…