Дочь снегов. Сила сильных

Смуглый человек, — это и был Билль Броун, — начал задавать метису обычные вопросы. Ответы свидетеля только подтвердили его первоначальное показание. Кроме того, из допроса выяснилось, что перед убийством несомненно произошла жестокая борьба. Массивный стол был превращен в щепки, табуретка и нары оказались расколотыми пополам, а железная печка лежала, опрокинутая, на полу.

— Я никогда ничего подобного не видел, — сказал Ля Флич, описывая беспорядок в хижине. — Никогда!

Покончив со свидетелем, Броун предоставил Фроне предлагать ему вопросы, причем отвесил ей почтительный поклон. Фрона не осталась в долгу и ответила ему улыбкой. Она считала, что с ним следует поддерживать хорошие отношения. Ей хотелось, главным образом, выиграть время для того, чтобы отец ее успел приехать, и для того, чтобы поговорить с Сэн Винсентом с глазу на глаз и узнать от него все подробности убийства и что произошло на самом деле в минувшую ночь. Поэтому она стала задавать Ля Фличу один вопрос за другим, бесконечный ряд вопросов. Но только два раза ей удалось выяснить сравнительно важные обстоятельства.

— Вы упомянули, что слышали первый выстрел, мистер Ля Флич. Но у здешних хижин толстые стены. Как вы думаете, услыхали бы вы этот выстрел, будь дверь у вас закрыта?

Метис покачал головой, но по глазам его было видно, что он понимает, куда она клонит.

— А если бы дверь хижины Борга была закрыта, могли бы вы расслышать выстрел?

Ля Флич снова отрицательно покачал головой.

— В таком случае, мистер Ля Флич, когда вы говорите о первом выстреле, вы имеете в виду первый выстрел, который вы услышали, а не первый выстрел вообще?

Метис кивнул головой. Фрона установила то, что хотела установить. Впрочем, она не знала, имеет ли эта подробность какое-нибудь значение или нет.

Тогда она начала очень ловко, издали добиваться еще одного признания со стороны Ля Флича. При этом она сознавала, что метис отлично понимает ее намерение.

— Вы говорите, мистер Ля Флич, что было очень темно?

— Ax, да, очень темно.

— Насколько? Откуда вы узнали, что тот человек, с которым вы столкнулись, Джон, а не кто-нибудь другой?

— Джон очень пыхтит, когда бежит. Я хорошо знаю его пыхтение.

— Могли бы вы разглядеть его лицо в темноте?

— О, нет.

— В таком случае, — торжествующим тоном спросила Фрона, — будьте добры объяснить, каким образом вы узнали, что у мистера Сэн Винсента руки в крови?

Метис улыбнулся, показывая ослепительные зубы.

— Каким образом? Я почувствовал теплую кровь на ощупь. А мой нюх, — разве мой нюх не говорит мне о дыме костра в лагере охотников, когда ничего кругом не видно? Разве я не знаю по нюху, в какой норе спрятался заяц или где прошел олень?

И метис с этими словами откинул назад голову и закрыл глаза; лицо его стало совершенно неподвижным и приняло особое напряженное выражение; только ноздри его вздрагивали и раздувались. Этой мимикой он хотел показать, каким образом обоняние помогает ему узнать, что он хочет, когда бездействуют остальные его чувства. Но вскоре он приоткрыл глаза и задумчиво посмотрел на девушку.

— Я почуял кровь на его руках, теплую кровь, горячую кровь, в которой у него были запачканы руки.

— Да, он не врет, он мог учуять кровь! — крикнул кто-то из присутствующих.

Это так подействовало на Фрону, что она невольно кинула взгляд на руки Сэн Винсента и увидела какие-то коричневато-красные пятна на манжетах его фланелевой рубашки.

Когда Ля Флич отошел от стола, Билль Броун подошел к Фроне и протянул ей руку.

— Я должен познакомиться с защитником обвиняемого, — объявил он дружелюбным тоном, просматривая список свидетелей.

— Как вы находите, справедливо ли это по отношению ко мне? — приветливо спросила она. — Ведь мне не дали времени подготовиться к защите. Я ничего не знаю о деле, кроме того, что слышала от ваших двух свидетелей. Не находите ли вы, мистер Броун, — и в голосе у нее зазвучали вкрадчивые, убеждающие нотки, — не находите ли вы, что следовало бы отложить заседание до завтра?

— Гм! — задумчиво произнес Броун, глядя на часы. — Это хорошая мысль. Как-никак уже пять часов. Пора всем разойтись по домам и приняться за приготовление ужина.

Фрона поблагодарила его молча, взглядом, как умеют иногда благодарить женщины, и Броуну этот взгляд означал больше, чем всякие слова.

Он вернулся на место и обратился к присутствующим.

— Представитель обвинения и защитник предлагают ввиду позднего времени и невозможности закончить сегодня дело отложить слушание и назначить следующее заседание на завтра, в восемь часов утра.

— Принято большинством голосов, — объявил председатель. Он встал с места и принялся топить печку: эта хижина принадлежала ему и еще нескольким лицам, и он обычно стряпал для себя и для товарищей.

Глава XXVII

Когда все вышли из хижины, Фрона повернулась к Сэн Винсенту. Он судорожно, словно утопающий, схватил ее за руку.

— Вы должны мне верить, Фрона! Обещайте, что вы мне поверите!

Фрона вспыхнула.