Дочь тумана и костей

Сусанна фыркнула. По выходным она работала помощником в кукольном театре, и за несколько недель до Рождества поняла, что запала на скрипача. Обычно не особо застенчивая, в этом случае она не смела даже заговорить с ним.

— Он, наверное, думает, что я еще совсем девчонка, — сказала она. — Ты не представляешь себе, каково это — быть размером с ребенка.

— Скорее, с куклу, — отозвалась Кару, нисколько не сочувствуя подруге. Она считала миниатюрность Сусанны прелестной, сравнивая её с феей, которую можно встретить в лесу и разместить в своем кармане. Хотя, по правде сказать, в случае Сусанны фея оказалась бы кроликом, который запросто мог укусить.

— Да уж, дамы и господа, к вашему вниманию Сусанна, дивная человек-кукла. Смотрите, как она пляшет! — При этих словах, несколько дергано, Сусанна попыталась спародировать движения кукольного балета.

Воодушевившись увиденным, Кару воскликнула:

— Ей! Вот что ты должна сделать в своем проекте. Гигантского кукловода, а ты будешь марионеткой. И знаешь, что? Ты могла бы обыграть это так, чтобы каждое твое движение, как бы правильнее сформулировать… копировалось им! Ну, то есть ты будешь дергать за ниточки. Кто-нибудь такое раньше проделывал? Ты — кукла, которой якобы управляют и заставляют плясать, но на самом-то деле, это ты будешь дергать кукловода, вынуждая его шевелить руками.

При этих словах рука Сусанны, подносившая кусочек хлеба ко рту, застыла на полпути. По тому, как мечтательно затуманились глаза подруги, Кару поняла, что та уже мысленно представляет себе все сказанное, и сказала:

— Эта кукла может быть реально большущей.

— Я могла бы тебя накрасить как маленькую марионеточную балерину.

— Ты точно хочешь, чтобы это был мой проект? Это же твоя идея.

— Ха, как будто у меня получиться сотворить гигантскую марионетку. Это твой конек.

— Лады. Спасибо. А для себя самой у тебя есть уже какие-нибудь идеи?

Кару отрицательно покачала головой. В прошлом семестре она выбрала создание маскарадного костюма. Тогда она соорудила крылья ангела, прикреплявшихся к ремню, оснащенному хитроумной системой, благодаря которой их можно было поднимать и опускать как при полете. Полностью раскрытые, в длину они составляли впечатляющие четыре метра. Надев крылья на себя, Кару отправилась к Бримстоуну, чтоб продемонстрировать ему свое творение во всей красе. Но в тот день так и не встретилась с ним. Уже в вестибюле Исса остановила её и — всегда такая мягкая Исса! — практически зашипела на нее, раскрыв капюшон кобры. Подобное Кару приходилось видеть до этого всего-то раза два в своей жизни.

— Ангел! Какая мерзость! Сними их немедленно! Дорогая моя девочка, я просто не могу смотреть на тебя в таком виде.

Это было в крайней степени странно. Теперь те крылья висели в ее крохотной квартирке, занимая всю стену над кроватью.

В этом семестре ей необходимо было придумать тему для серии картин, но ничего, что вызвало бы настоящее воодушевление, в голову не приходило. Подвешенный над входной дверью "Отравленного Гуляша" звонок ожил и прервал ход ее размышлений. В кафе вошли несколько мужчин. Внимание Кару привлекла метнувшаяся за ними тень. Она была размером с ворону и явно не принадлежала этому миру.

Это был Кишмиш.

Резко выпрямившись, Кару бросила быстрый взгляд на Сусанну. Та была так поглощена набросками будущей куклы, что едва заметила, что её подруга покинула столик.

Кару направилась прямиком в туалетную комнату. Низко пригнувшись и оставаясь незамеченной, тень направилась за ней.

Посыльный Бримстоуна был похож на беглеца с картины Иеронима Босха. Он обладал телом и клювом вороны, перепончатыми, как у летучей мыши, крыльями, а периодически мелькавший язык был раздвоен. Его лапы цепко сжимали послание. Взяв записку, Кару заметила, что в нескольких местах когти пробили бумагу.

Ознакомление с содержимым заняло всего пару секунд, там было написано лишь лаконичное "Задание, требующее немедленного внимания. Приходи".

— Он никогда не добавляет "Пожалуйста", — заметила она, обращаясь к Кишмишу.

Существо по-птичьи склонило голову набок, как будто спрашивая: "Ты идешь?"

— Да иду я, иду, — сказала Кару. — Разве когда-нибудь было по-другому?

Несколькими мгновеньями позже она сказала Сусанне:

— Мне нужно бежать.

— Как? — Сусанна оторвала взгляд от альбома с набросками. — А десерт?

Чай и две тарелки с яблочным штруделем уже были на столе-гробе.

— Блин, — огорчилась Кару. — Не могу. Неотложное дело.

— Вот всегда так — ты и твои неотложные дела. Что такого срочного? — Она посмотрела на телефон подруги, лежавший на столике, и поняла, что никто Кару не звонил.

— Да так, ничего особенного, — ответила Кару, и Сусанна не стала расспрашивать дальше, по опыту зная, что большего объяснения не получит.

У этой девушки периодически возникали какие-то дела. Иногда они занимали пару часов, а порой несколько дней, по завершении которых она могла вернуться порядком измотанной, бледной или загоревшей, хромая, со следами укусов, а однажды даже с непрекращающейся лихорадкой, оказавшейся следствием малярии.