Дочь Вороньего Короля

— Клар? Ты ведь хотела поговорить, — мягко подтолкнул ее Лариэс, — я с радостью выслушаю тебя.

Девушка сглотнула и ее дыхание стало чаще.

— В том подвале я осознала, что мы можем и не дожить до возвращения. Одно дело — думать, что можешь погибнуть, а другое — прочувствовать это всем существом. Понимаешь?

Лариэс кивнул, он понимал.

— Даже когда мы дрались с восставшими крестьянами все было иначе. Я тогда не боялась умереть, и это в семнадцать-то лет, — Кларисса невесело усмехнулась и продолжила говорить, быстро, точно боялась, будто Лариэс прервет ее и откажется слушать дальше. — Там все было не так, как сейчас, ты меня понимаешь? — повторила она.

И опять Щит принца кивнул.

— Так вот, — продолжила графиня, — в том подвале я внезапно поняла, прочувствовала, ощутила: следующее покушение может оказаться более удачным, и тогда… Тогда я не смогу высказать того, что лежит у меня на сердце. Я думала, что это может подождать до лучших времен, но теперь понимаю — нет, не может. Возможно, это мой последний шанс сказать тебе…

Она выдохнула и тряхнула головой, растрепав длинные волосы, не связанные никакой лентой.

Лариэс молча слушал.

— Короче говоря, — девушка издала смешок, — я люблю тебя, причем уже несколько лет. Без памяти влюбилась во время нашей самой первой встречи, ну той, на турнире, когда ты вырубил меня ударом по голове. Вот.

Глаза Лариэса распахнулись, и он пораженно уставился на свою помощницу.

— Что? — только и нашел что спросить полукровка. — Клар, я….

— Молчи! — воскликнула та. — Дай договорю. Я не прошу у тебя никакого ответа и ни к чему не обязываю. Знаю, что после того, что эта сука Талисса сотворила, ты закрыл свое сердце и не открываешь его никому. Просто хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок на случай, если я не доживу до конца похода. Вот… — Она невесело улыбнулась, — подумать только, сама призналась в чувствах. Думаю, если светские дамы узнают об этом, при дворе, разразится настоящий скандал.

— Клар…

— Тихо! Ничего и слышать не хочу, — вскочила она. — Я прекрасно знаю, что ты скажешь.

Лариэс стыдливо отвел глаза. Обижать подругу не хотелось, но она была совершенно права — ответить на ее чувства он не мог. По крайней мере — сейчас.

— А потому, — продолжала девушка, — закрой рот и не порти момент. Я просто хочу, чтобы ты знал правду. На наши отношения это не повлияет — я все также останусь твоей подругой и лейтенантом гвардии. Но если захочешь что-нибудь изменить — просто скажи об этом.

Договорив, она быстрым шагом направилась в сторону лагеря, от которого доносились голоса, смех и даже пение — кто-то из гвардейцев, наверное, Игнациус — незаконнорожденный сын священника, унаследовавший от отца голос — развлекал товарищей.

Лариэс протяжно выдохнул.

Он ожидал чего угодно, но только не признания в любви и теперь не представлял, как реагировать.

«Путешествие оказалось куда богаче на события, чем я предполагал», — подумал он, и, поднявшись, направился к Вилнару, продолжавшему патрулирование. — «Подумаю об этом, когда закончится моя смена».

* * *

Игнис с трудом справлялась с яростно колотящимся сердцем. Отчего-то ноги стали ватными, а в горле пересохло, но она все-таки нашла в себе силы подойти к костру, за которым вольготно разместились Таривас с Мелисом. Мужчины обсуждали что-то очень важное, а потому не сразу заметили ее.

Первым в сторону девушки посмотрел оборотень. Он осклабился, обнажая клыки.

— Привет, Огонек, присаживайся, у нас найдется немного вина для тебя.

Игнис улыбнулась и машинально поправила волосы, убедившись, что те надежно прикрывают левую половину лица, и без того спрятанного за маской.

— Я точно не помешаю?

— Ну что ты, госпожа моя, — подключился к разговору принц. — Как ты можешь помешать хоть кому-нибудь?

Девушка смущенно улыбнулась и присела рядом.

— Я хотела спросить… — начала она.

— Да? — Таривас обворожительно улыбнулся и заглянул ей в глаза.

Игнис поняла, что начинает тонуть в безбрежном голубом море, и незаметно ущипнула себя за руку, чтобы сбить наваждение.

Это помогло, по крайней мере, к огнерожденной вернулась способность мыслить, и она выдавила из себя:

— Я хотела взглянуть на твой меч.

Брови Тариваса удивленно взлетели вверх, но он не стал задавать лишних вопросов, а просто взял прислоненный к камню клинок в ножнах и протянул его собеседнице.

Игнис аккуратно взяла меч и сперва изучила рукоять так, как ее учил Ридгар.

«Оружие не просто старое, оно — древнее», — сразу же пришла к выводу огнерожденная.

Пальцы Игнис легко пробежались по потертой коже, затем — коснулись яблока в форме головы сокола.

— Герб дома Вентисов? — поинтересовалась Игнис.

— Именно, — широко улыбнулся принц, продолжая внимательнейшим образом наблюдать за своей собеседницей, и от этого взгляда девушку то и дело бросало в жар.

Затем настал черед гарды. Прямая, крестообразная, без единого украшения, вся иссечена и покрыта застарелыми царапинами.

«Сколько же тебе лет, дружок?» — Игнис нежно погладила гарду, после чего чуть-чуть вытянула лезвие из ножен, и с трудом сдержала вздох восхищения.