Дочь врага. Расплата (СИ)

- Если оно тебе нужно, можешь с ним сцепиться, - снисходительно выдает Камиль. - Хоть перегрызитесь все за него. По херу.

В этот момент из дверей операционной выходит хирург, и Камиль теряет к нам всякий интерес. Только зыркает так, что мы оба, не сговариваясь, уходим.

- И что это было? - задаю очевидный вопрос.

- Хотел бы я знать, -раздраженно отвечает Заславский. - Ясно одно - Тагаев нам не поможет.

- А что за план он имел ввиду? Тот, что поможет удержать порядок в Совете?

Мы уже у лестницы, когда Богдан оборачивается, а вслед за ним и я. Мы оба видим, как Камиль хватает хирурга за грудки трясет и что-то треботвательно втолковывает.

- Думаю, нет. Похоже Феликс опять что-то намутил, но почему-то это не выгорело. Знать бы только что…

В итоге спускаемся обратно вниз. Богдану уходить, а мне за тетей Леры еще идти. Так что тут наши дороги расходятся.

- В общем, с Багровым затягиваться не будем. Послезавтра устроим встречу в городе

- Считаешь, это сейчас безопасно?

- Феликс обещал обеспечить охрану. Значит, безопасно.

- Хорошо, - соглашаюсь. - Жду адрес. Мы приедем.

Расходимся, пожав руки. И пока я жду, когда спустится тетя Леры, все кручу в голове встречу с Камилем. Было в его взгляде что-то, что никак не отпускало. Будто знакомое что-то. Но я все не могу уловить, что именно.

35 Лера

Я с самого утра, как на иголках. Так соскучилась по тете! Это и правда настоящий подарок. Ведь изначально речь шла о более длительной реабилитации. Но Дамир и здесь удивил меня.

Вообще я еще переживаю поладят ли они. Тетушка женщина своеобразная, и, конечно, может и довольно крепко выразиться. Поэтому до самого их приезда места себе не нахожу.

Но стоит машине въехать на территорию, как напряжение меня отпускает.

Выбегаю в холл, и едва дверь открывается, иду к тете Зое.

- Дочь, ну, ты хоть пройти дай, - шутливо ворчит она, а я так и стою, обняв ее. Она ведь в каком-то смысле мне маму заменила.

- Прости, конечно, проходит, - суечусь, забираю ее пальто, помогаю убрать шарф.

Дамир все это время стоит рядом и тоже помогает по мере надобности.

Тетя выглядит бледновато, но в глазах появился блеск. Я ведь знаю, что в последнее время боли в животе беспокоили ее не на шутку. Просто она привыкла все это скрывать и отмахиваться.

- Идем, я приготовила твой любимый пирог. И голубцы. И борщ.

- Тише ты, бедовая, - смеется она, но все же проходит на кухню.

Оглядываюсь на Дамира, тот ободряюще кивает, и я выдыхаю. Значит, все хорошо.

- Как ты себя чувствуешь? Что сказал врач? Когда в следующий раз к нему?

- Столько вопросов у тебя, Лер, - цокает она языком. - Прямо не знаю, с чего начать.

- А ты по порядку, - предлагаю, а сама ставлю чайник, достаю разогревать еду.

- Ты знаешь хорошо. Спасибо твоему другу, - тетя косится в сторону Асадова, который кажется незримо присутствует с нами. - А к врачу через неделю сказали. Целую кучу лекарств выписали. Ну, и на прием регулярно показываться надо.

Я все же не сдерживаюсь и подхожу к ней, обнимаю со спины.

- Я так рада, что ты поправишься, - тихо говорю. - Так скучала.

- Дочка, - протяжно выдыхает тетушка, напкрывает мою руку своей. - И я по тебе соскучилась, хорошая моя. Лучше расскажи - как ты здесь?

- Все хорошо, - улыбаюсь тут же. Кошусь в сторону двери, но нет, Дамир явно решил дать нам побыть вдвоем.

- Ну то, что сейчас у тебя и голос другой, и глаза вон как блестят, я вижу. Однако хочу выслушать всю историю, Лера. С самого начала.

Я даже не удивляюсь, что тетя сразу берет быка за рога. Она всегда такая была. Если что-то ее волнует - не откладывает на потом. И я понимала это, готовясь к ее приезду. Врать ей… непросто. Да и не хочу. Не могу. Поэтому я сажусь рядом, готовясь сознаваться во всем.

- Возможно после ты станешь меня презирать или перестанешь уважать, - начинаю нервно, сглотнув. - Но я все равно расскажу тебе правду.

Опускаю взгляд на свои руки, которые чуть подрагивают. А затем выкладываю ей все, как было. С самого начала.

Я, естественно, понимаю, что мой рассказ шокирует ее, и может быть оттолкнет. Но готова пойти на этот риск, чтобы не чувствовать этой недосказанности, чтобы начать все с чистого листа и не оглядываться назад.

Когда замолкаю, тетя ничего не говорит, а я боюсь посмотреть на нее. Умом понимаю - гордиться мне нечем. Но наверное я все же трусиха. Поэтому когда она вдруг оказывается рядом и обнимает меня, это становится настоящим сюрпризом.

- Не буду говорить, что одобряю твою идею с этой Анфисой, - сдержанно выговаривает она. - Сейчас, конечно, поздно ругать тебя, тем более все так обернулось…

Тетушка вздыхает, разворачивает меня так, что теперь видит мои газа.

- А вот с отцом тебе бы лучше и не знакомиться.

- Да я уже поняла, что он тот еще фрукт, - невесело хмыкаю.

- Это еще слабо сказано. И ты не думай, мать твоя нормальная была. Не давала она повода Георгию для всяких там поползновений. Но он… мразь он конченая. Бог ему судья теперь на том свете.

- Он ведь ей, выходит, жизнь сломал…