Дочь времени. Дело о похищении Бетти Кейн

– Нельзя, – согласился Каррадин, внимательно наблюдавший в окно за воробьями. – Следовательно, тут требовалось что-то другое, все-таки они были важными персонами.

– Согласен.

– С чего начнем?

– С того, кто где был и что делал в первые месяцы правления Генриха. Скажем, в первый год. Где-то там должна быть накладка. Помните, как в приготовлениях к коронации принца?

– Помню.

– А вы нашли что-нибудь о Тирреле? Кто он такой?

– Нашел. Он оказался совсем другим, нежели я себе представлял.

– Да? Вы уверены?

– Уверен. Он был влиятельным человеком, наш сэр Джеймс Тиррел из Гиппинга. Член многих… как вы их называете… советов при Эдуарде IV. При Ричарде с ним тоже все было в порядке. Не знаю только, участвовал ли он в битве при Босуорте. Многие явились туда слишком поздно. Вы это знали? Правда, я не уверен, что это важно. Как бы то ни было, но он не лакей. А раньше я представлял его себе только лакеем.

– Интересно. Ну а потом, при Генрихе?

– Вот… Здесь-то и начинается самое интересное. Для человека, столь верного и близкого к Йоркам, у него слишком хорошая жизнь. Генрих послал его констеблем в Гин. Потом послом в Рим. Он был одним из тех, кто заключал мирный договор с Карлом VIII в 1498 году. Генрих пожаловал ему пожизненный доход с некоторых земель в Уэльсе, но заставил обменять его на доходы с графства Гин. Непонятно только зачем.

– Понятно, – сказал Грант.

– Зачем?

– А вас не удивляет, что вся его карьера связана с пребыванием вне Англии? Даже последний подарок.

– Да, теперь удивляет. И как вы это объясняете?

– Никак. Может быть, он страдал легкими и ему был показан Гин. Наверное, мы слишком начитались всяких историй. Похоже на пьесы Шекспира, которые можно интерпретировать до бесконечности. И долго он наслаждался этим счастьем?

– Довольно долго. До 1502 года.

– А что случилось в 1502 году?

– Генрих от кого-то узнал, будто Тиррел хотел помочь одному из Йорков, находившемуся в Тауэре, бежать в Германию. Он послал на осаду замка в Гине целый гарнизон Кале, который, на его взгляд, действовал недостаточно быстро, поэтому он послал туда еще и лорда – хранителя печати… Если вы знаете, что это такое. – Грант кивнул. – Послал лорда – хранителя печати… Ну и названия вы, англичане, придумали для своих чиновников! Он послал его предложить Тиррелу охранную грамоту, если он поднимется на корабль в Кале…

– Не может быть!

– Дальше вы и сами могли бы додумать. Тиррел был заключен в Тауэр и обезглавлен «в великой спешке и без суда» шестого мая 1502 года.

– А его признание?

– Не было.

– Как не было?

– Не смотрите на меня так. Я не виноват.

– Я думал, он признался в убийстве принцев.

– Так пишут в книгах, но это все сообщения о его признании, а самого признания нигде нет. Вы меня понимаете?

– Значит, Генрих не обнародовал его признания?

– Нет. Его личный историограф Полидор Виргилий составил сообщение о том, каким образом было совершено убийство. Но это уже после смерти Тиррела.

– Если Тиррел признался, что убил по наущению Ричарда, почему ему не предъявили официального обвинения и не судили открыто?

– Понятия не имею.

– Ладно. Итак, о признании Тиррела узнали только после его смерти.

– Да.

– Тиррел признался, что в 1483 году, то есть почти двадцать лет назад, примчался из Варвика в Лондон, взял ключи от Тауэра у констебля… забыл его имя…

– Брэкенбери. Сэр Роберт Брэкенбери.

– Взял у сэра Роберта Брэкенбери на одну ночь ключи от Тауэра, убил принцев и вернулся с докладом к Ричарду. Таким образом, он делает признание, которое должно прекратить все разговоры о таинственном исчезновении мальчиков, и тем не менее его не показывают народу.

– Не показывают.

– Я бы не решился с этим идти в суд.

– Да, совершенно немыслимо. Никогда в жизни не слышал ничего более мерзкого.

– Они даже не призвали Брэкенбери, чтобы он засвидетельствовал эпизод с ключами.

– Брэкенбери был убит в Босуортском сражении.

– Какой удобный мертвец! – Грант немного помолчал, обдумывая возникшую ситуацию. – Что ж, погибший Брэкенбери – еще один свидетель нашей правоты.

– Каким образом?

– Если все было именно так и по приказу Ричарда ключи кому-то передавались, то в Тауэре должно было остаться множество свидетелей этого события. Просто невероятно, чтобы никто не доложил о нем Генриху, когда тот явился в Тауэр, особенно если мальчики действительно исчезли. Брэкенбери умер. Ричард умер. Но кто-то же из официальных лиц, остававшихся в Тауэре, должен был привести принцев к Генриху. И если он не смог этого сделать, то должен был сказать: «В такую-то ночь констебль отдавал ключи тому-то и тому-то, и с тех пор мальчиков никто не видел». И все должны были громко возмутиться поведением человека, отдавшего ключи. Он стал бы живым доказательством номер один против Ричарда и страусовым пером на головном уборе Генриха.

– Более того, Тиррела слишком хорошо знали, чтобы он мог ходить неузнанным по Тауэру. В маленьком Лондоне в то время он был заметной фигурой.