Дочери войны

– Услышав про Лив, Клодетта начала кричать, а потом у меня на глазах принялась рвать это платье. «Ну и убирайся к своей Лив! – выкрикивала она. – Скатертью дорога!»

Элиза медленно втягивала в себя воздух. Какой ужас!

– Вы в это время спали наверху. И вдруг кто-то из вас проснулся и закричал.

Элиза посмотрела на побледневшую Элен:

– Элен, ты?

– Должно быть, я выскочила на площадку. – Элен прищурилась.

– Ты плакала?

– Помню, я кричала на нее, умоляла: «Мамочка, перестань! Пожалуйста, перестань!» Я была напугана.

– А еще что-нибудь ты помнишь?

Судя по ее лицу, Элен сама сомневалась.

Элиза по себе знала, каково бывает извлечь воспоминание, с которым совсем не хотела столкнуться. Такое обычно случалось на «ничейной земле», в промежутке между сном и бодрствованием, когда подавляемые образы вдруг поднимаются из глубин сознания. Ей вовсе не хотелось побуждать сестру к болезненным воспоминаниям.

– Можешь не отвечать, – поспешно сказала Элиза. – Обойдемся.

Но Элен махнула рукой:

– Мама, как безумная, взбежала по лестнице. Помню, я повторяла: «Мамочка, не надо». Но она схватила меня за руку и дернула так сильно, что у меня заболело плечо. На мои просьбы она не реагировала.

Элен смотрела в пространство, словно видела сцену из далекого прошлого. Элиза подошла к ней, однако Элен ее даже не заметила.

– Я цеплялась за подол ее платья, пытаясь задержать, но она выдвинула чердачную лестницу и велела мне лезть на чердак. Я просила ее не делать этого, умоляла хотя бы не закрывать задвижку. Но мама была глуха. Она знала, что я боюсь чердака, темноты и существ, обитавших там.

– Я и не знал, – покачал головой Фридрих.

– Не знали?

Вид у него был сокрушенный.

– Я бы вмешался. Я подумал, она отвела вас в комнату. Вниз Клодетта спустилась в полной истерике. Она рыдала, громко всхлипывая. Ее гнуло в дугу. В руках она держала бутылку. Уж не знаю, где она ее раздобыла. Размахнувшись, Клодетта швырнула бутылку в стену и велела мне проваливать.

– И вы послушно ушли, оставив ее в таком состоянии?

– Поначалу я отказывался уходить, но ей становилось только хуже. Я понимал: пока я не уйду, она не успокоится.

Бледная Элен кивнула:

– Постепенно она успокоилась. По крайней мере, криков я больше не слышала. Но…

– Что? – спросила Элиза.

– Она продержала меня на чердаке всю ночь. Я обмочилась со страху, а она даже не извинилась. Я больше всего запомнила едкий запах мочи и отчаянное желание, чтобы мама извинилась.

По глазам сестры Элиза поняла: Элен изо всех сил сдерживается. Ее захлестнул гнев на мать. Но честное слово, ей было никак не совместить собранную, прекрасно владеющую собой женщину, какой стала их мать, с той необузданной пьяной особой, о которой только что рассказал Фридрих.

Фридрих ненадолго опустил голову, затем с грустью посмотрел на Элен:

– Примите мое запоздалое сочувствие по поводу вашего заточения на чердаке. На следующий день я пришел, однако Клодетта не открыла мне дверь. Все оставшиеся дни недели я регулярно приходил сюда, но она не пожелала даже говорить со мной. Я корил себя за то, что рассказал ей о Лив, однако я хотел, чтобы Клодетта поняла: дальше так продолжаться не может.

– Значит, после рождения Флоранс и до этой ссоры вы продолжали видеться? – спросила Элиза, зная, что голос ее звучит сердито и с упреком.

– Нет. Только те две недели летом.

– А что потом было с Лив? – спросила Флоранс, впервые подняв голову.

– Я на ней женился, и она стала матерью Антона. Я рассказал ей о Клодетте. Она ответила, что подождет. Она была хорошей женщиной.

– Была?

– Она умерла в прошлом году.

Фридрих опустил глаза. Элиза сразу подумала о Викторе, и ей стало пронзительно грустно.

– В этот раз я появился, поскольку надеялся склонить Клодетту к какому-нибудь разумному решению относительно Флоранс. Мне очень хотелось познакомиться со своей дочерью.

Флоранс встала и ушла, хлопнув дверью. Элиза видела, как Элен часто заморгала. У нее и самой глаза были на мокром месте, но она решительно вытерла слезы.

– Антон сегодня не пошел со мной лишь потому, что я уже все ему рассказал.

– Как он отнесся к этим открытиям? – спросила Элиза.

– Ему сейчас нелегко. Его тянуло к Флоранс. Он чувствовал родство душ. Но он поймет. Сын меня поддерживает. Думаю, он сочувствует всем вам.

Элен взглянула на часы, словно желая закончить эту встречу. Потом посмотрела на Элизу. «С меня довольно», – говорил ее взгляд.

– Надо же, уже шесть часов.

– Не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. – Фридрих встал. – Спасибо, что дослушали меня до конца. Если Флоранс пожелает, мы можем повидаться с ней завтра во второй половине дня. Мы с Антоном будем ждать ее у ворот в два часа. Через несколько дней мы возвращаемся в Германию.

Глава 58

Элен