Дофамин: самый нужный гормон

Мы подавляем нашу способность замечать вещи, которые не важны нам настолько, что мы не хотим тратить время на то, чтобы обращать на них внимание. Если идя по улице, мы отвлекаемся на слишком чистые окна, мы можем не заметить на переходе знак «Ходить запрещено». Если мы придаем равную значимость цвету галстука на человеке и выражению его лица, мы можем не заметить что-то важное для нашего будущего благополучия. Если ты живешь рядом с пожарной станцией, то у тебя будут подавляться даже звуки сирены после того, как дофаминовая цепь осознает, что после таких звуков ничего не случается. Кто-то, посещая твой дом может взволнованно спросить: «Что это за звук?» и твой ответ будет: «Какой звук?».

Иногда окружающая нас среда настолько наполнена новыми событиями, что латентное торможение не способно выбирать вещи, которые наиболее важны для нас. Ощущения от этого могут быть волнующим или пугающими в зависимости от ситуации и человека, который сталкивается с этим. Если ты находишься в экзотической стране, в ней будет мало что подавлять, и это может стать причиной большого удовольствия, но также замешательства и дезориентации, — другими словами, культурного шока. Писатель и журналист Адам Хошильд описал это так: «Когда я в стране, которая абсолютно отличается от моей родины, я замечаю больше. Это происходит так, как будто я принимаю наркотик, изменяющий сознание, и позволяющий мне видеть вещи, которые я обычно упустил бы. Я чувствую себя живо интересующимся очень многим».

Когда мир вокруг нас становится знакомым, мы приспосабливаемся и, в конце концов, осваиваемся. Мы разделяем вещи, которые могут повлиять на нас от тех, которые не важны нам, — при этом латентное торможение возвращается, и мы в новой окружающей среде начинаем чувствовать себя комфортно и уверенно и снова можем отсеивать важное от неважного.

Но что, если мозг не способен так приспособиться? Что, если самое знакомое место ощущается как чужая среда? Эта проблема сводится не только к шизофрении. Группа людей живущих с такими отклонениями, создали сайт, под названием «Источник низкого латентного торможения и Центр открытий» (Low Latent Inhibition Resource and Discovery Centre). Они таким образом описывают свои ощущения:

«При низком латентном торможении, человек может относиться к знакомым раздражителям почти так же, как если бы они были новыми. Вспомните о деталях, которые вы замечаете, когда видите в первый раз что-то новое, что цепляет ваше внимание. От этого может возникнуть целый ряд вопросов: Что это, что оно делает, почему оно здесь, что это означает, как это можно использовать» и так далее.

Посетитель сайта описала свой опыт таким комментарием:

«Я схожу с ума! В моей голове слишком много информации и я очень мало сплю. Я не могу смотреть на что-либо! Я устала быть наблюдателем!.. Я хочу оказаться в глубине леса и ничего не видеть, ничего не читать, перестать пользоваться любой техникой, ничего не слышать. Я не хочу шума, но хочу, чтобы ничего не двигалось, ничего не менялось. Я хочу спать и не видеть сны, которые дают мне ответы на проблемы, которые снова заставляют мой мозг работать, как только я просыпаюсь! Я устала и не хочу больше думать!

Мы также можем увидеть более легкие формы низкого латентного торможения в искусстве. Вот простой пример из детской классики, «Домик на пуховом перекрестке». Винни-пух, который читает стихи своему маленькому другу — Пятачку, о Тигре, недавно буйно прибывшему в лес. Пятачок — это робкое животное и он говорит, насколько Тигр большой. Пух думает о том, что говорит Пятачок, а затем добавляет финальную строфу к своей поэме:

Но сколько бы он ни весил в фунтах,

шиллингах и унциях,

Он всегда будет казаться больше

Из-за своих мышц.

Потом Пух спрашивает: «Тебе нравится, Пяточок?»

— Нравится все, кроме шиллингов, — отвечает Пятачок, — не думаю, что они должны быть там».

— Они хотели идти после фунтов, — объяснил Пух, — так давай им позволим. Лучший способ написать поэму, — просто позволить словам идти так, как они идут».