Договор на девочку

Я стягиваю перчатки и начинаю помогать себе руками, ибо мой маленький ротик явно не в силах справиться с агрегатом подобного размера. Я слегка сдавливаю твердокаменный ствол, перевитый венами, пытаюсь принять головку глубоко в себя, но очень глубоко с таким размером получается не очень, поэтому я усиливаю трение и скольжение языка по твердой горячей мужской плоти, чтобы ублажить его хотя бы таким образом.

Я так увлечена процессом, что не сразу замечаю, как вокруг кружат крупные белоснежные хлопья снега. В общем, романтика зашкаливает… никогда не думала, что буду заниматься «этим», холодным снежным утром прямо у горнолыжного склона Швейцарских Альп.

Роман порыкивает, натягивает мои волосы на кулак, тем самым возвращая к реальности. Я зажмуриваюсь и несусь во все тяжкие, ожесточенно работая губами и ладонями. Долго такого напора мужчина выдержать не может. В мое небо бьет горячая струя солоноватой вязкой жидкости. Я глотаю, чтобы не запачкать ни свой костюм, ни его.

– А теперь, Солнце, домой. Греться. – удовлетворенно усмехается Роман. – Вечером у нас будут гости. Тебе надо продумать, как выглядеть.

Глава 20

Дома Буся уже спокойно лежит на диване, с величественностью, присущей древнеегипетским кошкам и жмурится на огонь, потрескивающий в камине. Хаски Вольф лежит неподалеку, поглядывает на Бусю неоднозначно. Вроде звери еще не подружились до конца, но нейтралитет соблюдать уже начали. Отличное начало!

Долго на животных любоваться не приходится.

– Наверх, Солнце! – командует Бессонов, хватая меня под локоток.

Иду за ним. Из кухни доносятся умопомрачительные запахи запечённого мяса, жаренной картошки и свежих овощей. Кухарка старается на полную катушку.

Горничная быстро заканчивает с уборкой наверху, протирая кий и биллиардные шары суконной тряпочкой.

– Свободна! – рявкает на нее Бессонов.

Девушка с поклоном, опустив голову вниз быстро покидает второй этаж.

– Итак, Солнце, надень что-то сексуальное. Хочу, чтобы на тебе был только красивый комплект кружева. Мои друзья придут со своими девушками, иногда мы меняемся партнёршами.

Я в ужасе округляю глаза. Что?! Это получается, что сейчас к Бесу заявятся его дружки, с такими же безвольными куклами типа меня, и у них тут будет…

– Не дрожи, Солнце – это обычная практика. – Роман элегантно снимает с себя лыжный костюм. – Неужели никогда не пробовала? Смена партнеров, это интересно. Если тобою заинтересуется кто-то из мужчин, ты будешь такой же покорной и ласковой, как со мной! Ясно?!

Глаза мои бегают из стороны в сторону. Нет, не ясно… Я на одного Бессонова сколько соглашалась, договаривалась с собой, со своей совестью, а тут сейчас придут чужие незнакомые мужики, перед которыми я, по щелчку пальца, по первому зову должна опуститься на колени, а потом раздвинуть ноги и… нет, это ужасно… но разве у меня есть выбор?!

А еще Бес говорил про их девушек… Значит и их он может так же иметь, как и меня его дружки. Ловлю себя на мысли, что последнее меня тревожит куда больше, чем первое. Я что… ревную его? Серьезно?! Нет, он – никто! Он – мужчина, купивший меня на две недели за свободу моего мужа, он – монстр, подкладывающий меня под своих дружков… я должна его ненавидеть, а не ревновать.

– Иди сюда, Солнце! – Бессонов уже полностью обнажен.

Он привлекает меня к себе, разворачивает спиной. Отбрасывает мои волосы и нежно целует каждый позвонок на шее. Забываю обо всем от этой неожиданной, умопомрачительно ласки.

Он медленно тянет бегунок моей спортивной куртки вниз, освобождая от верхней одежды. Тут же начинает мять грудь, через спортивный лифчик ласкать ее, распалять, не забывая при этом прикусывать мочку уха. Я тяжело дышу… в трусиках очень горячо, и уже начинает мокреть. В попу мне упирается нечто твердое и длинное. Вот это у Бессонова аппетиты! Похоже, он готов трахаться двадцать четыре на семь, и никогда не устанет, и не надоест ему.

Роман задирает мне футболку, запуская руки в лифчик. Осторожно выкручивает и сжимает между пальцев твердокаменные соски. Еле сдерживаю себя, чтобы не застонать в голос… ибо уже искры из глаз сыплются от удовольствия.

Одно руку Бессонов запускает мне в штаны, а точнее в трусики. Ласкает низ живота, отчего я теку как ненормальная. Пальцами он раздвигает лепестки, безошибочно находя горошину клитора.

– Хорошая девочка! – хрипит мне в ухо. – Мокренькая. Готова для меня.

Массирует горошину горячим пальцем, отчего я полностью растворяюсь в его руках. Я остаюсь на ногах только благодаря тому, что он меня поддерживает, а так бы давно стекла лужицей.

Бессонову надоедает игра в одни ворота. Он подтаскивает меня к биллиардному столу, распластывает на нем грудью и рывком сдирает штаны вместе с промокшими трусиками.

Его хорошо эрегированный член немедленно приставляется к моим влажным лепесткам. Понемногу, сначала медленно, а потом резко, до упора, его горячий стержень пронзает мои стеночки, наполняя меня, раздвигает их неумолимо и безжалостно жестоко. Я кусаю свою ладонь, чтобы позорно не заскулить от такого сладкого вторжения.