Доказательство (СИ)

Профессор жадно вслушивался в смысл сказанного, глаза его всё округлялись, но ничто из слов не ставилось под сомнение. Наконец ему позволено было прикоснуться хотя бы к краешку сути, и этому прикосновению мешать совсем не хотелось. Ему приоткрыли дверь в тот мир, где души обитали вне тел, открытые и прозрачные, в своей первозданной чистоте — взглянуть на них профессору хотелось невероятно. Всё, над чем он бился долгие годы, вдруг раскладывалось перед ним в причудливом пасьянсе. Конечно, некоторые карты были скрыты, но стоило лишь верно разложить их, чтобы углядеть всё, что необходимо. Между тем Геометр продолжал:

— Ваша душа еще при вашей жизни являла собой исключение. Она многое понимала, подталкивала вас к тому, чтобы узнавать, размышлять и постигать. Это очень важно в наш тревожный век, понимаете? — разумеется, профессор кивнул. — Так вот, я подумал, что вы полезнее мне будете в тандеме с вашей душой. Да-да, ваша душа при вас! У вас с ней шикарная связка. Признаться, моя работа! — как бы между прочим, но с явной гордостью сказал Геометр, постучав пальцем по лбу профессора. — Ваш мозг, профессор! И ваша душа! Не исключено, что здесь вы изрядно одичаете, но если я предложу вам остаться, вы ведь не откажете?

— Не откажу. Ведь, как я понял, обратной дороги мне нет.

— Совершенно правильно поняли, профессор! — Геометр явно обрадовался последнему замечанию литературоведа. — Дороги нет! Но все дороги в этом мире приведут к вам. Потом уж ко мне, но изначально к вам. Здорово, не так ли? Все вопросы по Геометрической Правке будут изначально поступать к вам. Я все-все вам объясню, не волнуйтесь так. Просто я чуть приоткрою ваше видение — сможете общаться с душами и понимать их язык. Вы же по сути своей конформист. Вы сможете помочь убедить любого в том, что наш уклад необходим для соблюдения баланса, а ваше, я позволю себе повториться, профессорское звание, разумеется, подкреплено умением четко выражать свои мысли? Вот видите! Уверен, из вас выйдет дивный Переговорщик… Ну что вы, что? Не волнуйтесь, право, у вас всё получится, — чертежник, наконец, отреагировал на более чем выразительные взгляды профессора. — Милый Ман, я не сказал вам главного! Вот иногда я так рассеян! Позвольте заметить, вы не очень привлекательны.

— Не отнять, — Ман даже не понял, что можно бы и обидеться на подобное замечание, слишком уж был занят осмыслением ранее сказанного.

— И не прибавить, — собеседник рассмеялся. — Шутка! Так вот, все эти души, желающие обрести график, тело, устремление, что там еще, чтобы переродиться, вас сразу атаковать не будут, но много здесь находится и тех, кто ничем не брезгует, — литературовед, конечно, слышал, что за глаза его называли крысой, но так откровенно о его не самой приятной внешности кто-то говорил с ним впервые. — Поймите, профессор, поймите, я же вовсе вас не обижаю. Я констатирую факт! Факты — математика. Я математик. Я Геометр!

— Да-да, я понял.

— Вот и чудно. Дивно. Распрекрасно. Но стену я все же научу строить. Просто для того, чтобы вы были в полной безопасности, помогая решать мне проблемы. Ведь вы же и хотели узнать, как защитить душу. Я подскажу вам, как сохранить ее в теле, чтобы кто-нибудь особо одаренный ее не вытолкнул. Но мы же с вами одареннее всех! Ученые! Поэтому защищаемся с помощью стен! Логично, не правда ли?!

— Стены, да… — Ман старался усмирить бурю эмоций, вопросов, недоумений, возгласов, что толпились у него в голове, уже с трудом улавливая смысл сказанного Геометром.

— Ах, оставьте, прошу, ваш пессимизм, вы все непременно поймете! Вы же, позвольте, профессор! Возьмете на себя уход за потерявшимися?

— Да.

Геометр хлопнул в ладоши, встал, бросил на стол стопку бумаг и направился к двери. Уже выходя, математик обернулся:

— Я знал, что вы диво, а не человек! Профессор, я бы сказал!

Прошло много дней с той поры. Очень много. Сложно сказать, кто больше знал о Теневой: Геометр или бывший профессор Ман. Он сталкивался с разными душами, с разными их устремлениями, разными графиками и переходами, начал попивать портвейн и бриться лишь раз в неделю, но появление сумрачного Ёла, а потом и мальчика, почему-то радовало Мана. Однообразная череда дней, казалось, прекратилась. Деление души? Почему бы и нет? Ман привык к тому, что математик ошибается очень редко. Да никогда он не ошибался до последнего момента! Иногда, собираясь за рюмочкой крепкого алкоголя, Пёс и Ман долго рассуждали о том, как же слегка сумасшедший чертежник умудряется все держать в равновесии. Ман всегда недолюбливал математиков, считая филологию куда более тонкой наукой, но этим человеком, если можно считать таковым Геометра, он восхищался.

Из размышлений и воспоминаний его вырвал голос Ёла:

— Пёс ее привел.

— Правда?

— Да. Сейчас все под шпилем.

— Думаю, пора и нам подтягиваться.

— Эх.

— Не вздыхай. Геометр заваривает потрясающе вкусный чай.

— После портвейна — самое то.

Глава шестая. Чаепитие