Доктор. 2.

– Пытливый юношеский ум. Оторван от реальности. Извините... – потом поворачивается ко мне, – По всем правилам этикета, откровенные вопросы с политической окраской считаются нетактичными в адрес госслужащих такого ранга. Особенно силовых ведомств.

Ага, конечно... Но не буду же я ей объяснять, что именно с Бахтиным у нас вместе за плечами есть события, несоизмеримые по степени дискомфорта с любым, даже самым бестактным вопросом.

– Ну почему, отвечу, – Бахтин добавляет себе ещё тефтелей, и продолжает. – Самое смешное, вопрос как раз полностью корректен и в законодательном поле. Саня, ты на каком уроне представляешь себе нашу Конституцию, формирование парламента и правила выдвижения кандидатов в Президенты?

– В рамках школьной программы, точнее, в рамках предмета «Человек. Общество. Право».

– Этого хватит, – кивает Бахтин, продолжая жевать. – Я соглашусь, в рамках дружеской кухни, – Бахтин красноречиво обводит нас с Леной взглядом, – что монархичность имеет место быть. Но само по себе это недостатком не считаю. Пример: Объединённые Эмираты. Гораздо более жёсткая монархия, но разве это мешает населению жить хорошо?

– Да-а-а, Дубай – тема, – с грустью кивает Лена. – Нам бы так... Но Сашка там ещё не был.

– Значит, договариваемся, что сама по себе монархия, в отрыве от социального контекста страны, не является минусом?

– Договариваемся. – киваю ему и дальше очень внимательно слежу за ходом его объяснения. Да и в государственных раскладах, мне думается, Бахтин ориентируется получше, чем наш преподаватель в школе...

– Главный вопрос – а есть ли у населения страны возможность монархию на что-то поменять? – Бахтин снова обводит нас взглядом и продолжает. – Что нужно, чтоб выдвинуться в президенты именно у нас?

– Нужно, чтоб тебя выдвинула партия. Которая имеет определённую квоту в парламенте.

– Правильно. А ты много видел, чтоб у нас кто-то шёл образовывать серьёзные партии, действительно оппозиционные, и каторжно пахал при этом? Договоримся сразу: отобрать власть – задача не простая. А речь именно об этом. В нашей стране это можно сделать легитимно. Всего-то, организуй партию. Давайте честно, раз тут все свои. Сейчас любая партия, которая открыто продекларирует себя оппозицией правящей, выиграет и парламентские выборы, и президентские. Ну как у наших южных соседей, например! Есть примеры, когда легко побеждает любой политик, сколотивший реально оппозиционный блок. У нас бы тоже сработало. Но кто-то у нас пашет, чтоб создать такую партию?

– Ну, у меня есть точная информация, что на уровне государственных программ таких «лётчиков» обычно «сбивают на взлёте», – Лена поднимает брови и выразительно глядит на Бахтина. – И да, я о прошлой работе отца.

– Лен, я не спорю. Риск есть. Но как ты думаешь, если бы народ действительно был против и вышел на улицы, их бы стали стрелять или давить танками? Или всё-таки большинство продавило бы своё решение? Вот ещё один аргумент – Ерьмени. Там всё было гораздо жёстче, чем у нас. Но ведь справились! Просто не поленились выйти на улицы! Раз их действительно припекло. И поддержали всем миром того, кто не поленился системно подойти к вопросу смены режима, не устраивающего большинство.

– Согласна, – нахмурив брови, кивает Лена. – В Ерьмени мирная ротация в результате выборов была гораздо менее вероятна... Так вы думаете, вопрос в нашей лени?

– Не совсем. Есть разные градусы социальной и политической напряжённости, – улыбается Бахтин. – Когда оппозиция в Ерьмени призывала на баррикады, что сделало население? Вышло. А когда у нас зовут – что делает население?

– Лично я вижу только смех и юмор по фейсбуку, – пожимаю плечами. – И массу шуток, обыгрывающих тот или иной тезис.

– Да, мы просто острим в сети, – по-прежнему хмуря брови, кивает Лена.

– Ну а теперь вы мне скажите. Я не спец по Ерьмени, но по своим каналам знаю, что там был не менее автократичный режим, чем у нас. Они организовались, бросили клич и вышли на улицы. А мы – сидим и острим в фейсбуке. В той же ситуации. Какой вывод делаете вы?

– Нам не настолько актуальны изменения, чтоб выходит из зоны комфорта. Это – с моей детской позиции, – отвечаю Бахтину я.

– Согласна. Если пассионарность – отрицательная величина, значит, большинство населения не готово к изменениям. Или большинство всё устраивает.

Ну вот мы и пришли к тому, что лично я считаю причиной твоего вопроса, Саша, – Бахтин салютует нам чашкой с томатным соком. – Вопрос не в том, монархия или республика. Вопрос в том, что для смены монархии на республику всей нации нужно напрячься. А если этого не происходит, значит, всех всё устраивает. Мой аргумент: наши южные соседи. Или Ерьмени. Вот уж хорошие примеры, когда при гораздо более жёстких условиях, если народ не доволен властью, он её меняет. У нас, получается, не настолько мы нашей властью недовольны. Просто где-то сами себе в этом боимся признаться. Такой парадокс.

Глава 19