Доктор

— У нас никогда не было всё спокойно, — ответил контрразведчик. — Пираты, междоусобицы, пираты, контрабандисты, пираты, работорговля, пираты… Очень много пиратов даже в этот просвещённый двадцатый век.

— Но феодалов раньше не похищали.

— Так что делать-то, шеф? — спросил негодяй Дорэ, раскуривая сигару. — Вроде должны были брать этого кальмара за жабры, как только пропажу найдём? Пропажу не нашли, времени мало, ящерица пока держит мину, но скоро он сдаст и расколется. Наши трупаки тоже не вписываются в местное общество, на них косо смотрят.

— Передай Харгасу, чтобы завтра духу его на острове не было. Куда он денется и как, — мне плевать, что с ним будет дальше, — тоже, пусть сгрузит упырей в море, доберутся обратно по дну^[11]. Пусть исчезнет. Также просигналь на "Амадас Трэйс", чтобы ждали подхода "Хромца". Когда Шир-Кан войдёт в лагуну, пусть перекрывают вход и устраивают фейерверк. Мы начнём веселье на суше. Всё понятно?

— А как же! — он глубоко и с удовольствием затянулся, поглядывая на меня сквозь зачарованные линзы ночного зрения. — Всё передам. Освободить сейчас не могу, сам понимаешь, придётся подождать, но ты держись тут, и хорошего расположения духа.

— Я не вечно здесь пробуду, знаешь?

Адольф перестал улыбаться, потушил сигару и растворился в темноте, оставив на память лишь ненавистный запах табачного дыма.

— А ваш подчинённый много себе позволяет. О субординации в Имперре не слышали?

— Слышали, но, продвигаясь по карьерной лестнице, наши служащие вырастают в таких ярких индивидуальностей и непревзойдённых профессионалов, что приходится закрывать глаза на всякие мелочи. Мой подчинённый один может превратить последние часы жизни работорговцев в кошмар, подорвать их моральный дух рядом диверсий и показательных убийств, после чего вырезать всё живое на острове в течение ночи. Как не прощать такого профи?

— Незаменимых нет.

— Но есть неповторимые. Заменить можно кого угодно, но повторить, — далеко не всякого. Устраивайтесь поудобнее, тан эл'Гайна, следующие двое суток мы с вами проведём в этих, с позволения сказать, камерах. У вас есть поганое ведро? У меня нет.

— У меня тоже нет, но даже если бы оно было, не знаю, как бы я им пользовался в колодках. Придётся проявить волю, дабы не повеселить низкорождённых видом обгадившихся танов.

— Какие важные мысли занимают ваш великий разум…

Следующие дни действительно стали тяжёлым испытанием выносливости. Мало того что нас не кормили и не позволяли видеть солнечный свет, так ещё и регулярно тыкали бамбуковыми копьями. Низкорождённых это веселило. Охраняли нас, в общем, паршиво, считая, что отравляющий дым справится лучше и были вполне правы. За сменой ламп, однако, они следили строго, а ещё время от времени просовывали внутрь мокрые губки, насаженные на копья. Мы нужны были им живыми, а не полумёртвыми от жажды.

То время, что я не медитировал, голова полнилась мыслями о Бельмере. В первую ночь нашего заключения "Амадас Трэйс" с выключенными сигнальными огнями подошёл ближе к острову, а Адольф с помощью алхимического фонаря просигналил морякам сообщение. Теперь оставалось надеяться, что выдержка не подведёт мою жену. Она была хорошим офицером и не должна была позволить волнению толкнуть себя на необдуманные шаги. Хотя, когда я объявил о намерении внедриться, Бельмере пришла в неподдельный страх.

Ожидание оказалось столь утомительным, что появление конвоиров вызвало даже некую радость. Наконец-то за нами пришли, прутья вынули из пазов и, громко вопя, потрясая оружием, стали тащить наружу. Низкорождённые вновь испытывали сильный стресс, несмотря даже на то, что мы едва шевелили онемевшими конечностями. Яркий солнечный свет ударил не хуже кувалды и долгое время я был совершенно слеп. Скрипела клетка, шумели джунгли и их обитатели, нас тащили обратно на пляж.

Когда зрение вернулось, мы оказались уже на песке. Вокруг суетилось множество разумных, шлюпки с живым товаром отбывали к галере одна за другой, но нас пока оставили в покое. К этому моменту Николетта уже должна была занять выгодную позицию для ведения стрельбы, а остальные, вместе с упырями, — готовиться к атаке. Такие джунгли могли укрыть даже армию, проверено на горьком опыте. Оставалось дождаться появления пирата и надеяться на лучшее.

Солнце сдвинулось на три пальца, прежде чем, наконец-то, в лагуну вошёл "Хромец", — броненосный крейсер серии "Барракуда" предпоследнего поколения. Очертаниями корпуса он очень сильно походил на "Амадаса Трэйса", эти корабли создавал один и тот же конструктор в одном и том же КБ, но "Хромец" был совершеннее и новее. Запоздало пришла мысль о том, что, возможно, стравливать Шир-Кана с моей женой было не лучшей идеей. Над кораблём развевался чёрный мефавс с белой тигриной пастью.

Разумные засуетились активнее, появился Зиангор Блоп, который вместе со свитой отправился к "Хромцу" на паровом катере.

— Продавать нас едет, — произнёс эл'Гайна.

— Это хорошо. Я боялся, что сразу повезут. Время есть.