Читаем Доктор Бирч и его молодые друзья полностью

На это докторъ, удивленный тмъ, что кому нибудь есть дло и къ миссъ Раби, отвчалъ, что она въ маленькой школ, куда капитанъ и отправился, помня хорошо туда дорогу съ прежняго времени.

Черезъ нсколько минутъ посл этого миссъ Бирчъ и миссъ Зоя воротились съ прогулки въ одноколк вмст съ Плантагепетомъ Гонтомъ и, узнавъ о прибытіи Дависона и о томъ, что онъ у миссъ Раби въ маленькой школ, сдлали на эту комнату нашествіе. Я вошелъ туда другою дверью. Мн хотлось знать, будетъ ли миссъ Раби пить воду.

Мы застали ее въ самомъ дружескомъ расположеніи къ Дависону.

— Прекрасно! клянусь, безподобно! закричала Зоя.

Но Дависонъ не выпускалъ руки миссъ Раби….

— Вы можете искать себ другой гувернантки сэръ, для маленькихъ учениковъ, сказалъ Франкъ Дависонъ доктору. — Анна Раби общала хать со мною.

Вы догадаетесь, что я вышелъ. Когда я воротился въ маленькую школу, въ ней было тихо и пусто, — слышался только шумъ мальчиковъ на лужайк. Стаканъ съ водой стоялъ на стол, гд я его поставилъ. Я взялъ к выпилъ его самъ за здоровье миссъ Раби и ея мужа. Дло было ршено.

Посл этого я не хотлъ боле оставаться у Бирча. Когда молодые друзья его собрались въ школу 1 февраля, у нихъ уже было два новыхъ наставника. Принсъ еще прежде оставилъ свое мсто и теперь живетъ со мной, въ старой моей квартир, у мистриссъ Каммизоль. Если кто нибудь изъ помщиковъ или джентльменовъ желаетъ имть домашняго учителя для своего сына, то можетъ адресовать письмо къ Принсу сюда.

Эпилогъ

Представленіе кончилось; занавсъ тихо опускается по звонку суфлера. Актеръ остается на сцен еще мгновеніе, чтобы сказать публик послднее прости. Непріятное, тягостное слово, и когда онъ, улыбаясь, произноситъ его съ приподнятою маскою, на лиц его видно что-то другое, но не веселость.

Такъ и мн хочется еще остаться на своей сцен одно мгновеніе, хочется сказать еще одно слово, пока не кончился канунъ Христова Рождества, и пожать руку всмъ молодымъ друзьямъ моимъ, съ желаніемъ самыхъ веселыхъ святокъ. Каждый изъ васъ на обширномъ театр свта играетъ и будетъ долго играть свою роль, по назначенію судьбы. Доброй ночи! да проснетесь вы завтра съ сердцемъ, расположеннымъ къ дружескимъ привтствіямъ!

Доброй ночи! Этими мимическими страницами я хотлъ сказать вамъ, что ваши ребяческія огорченія в радости, ваше торжество и пораженіе повторяются и въ нашей совершеннолтней жизни. Я хотлъ сказать, что горести ваши не будутъ съ лтами чувствоваться слабе, ваши надежды не будутъ несбыточне, и та же игра готовится для васъ въ сорокъ-пять лтъ, что была въ пятнадцать.

Я хотлъ сказать, что въ зрлыхъ лтахъ мы страдаемъ и боремся съ препятствіями ни больше, ни меньше мальчиковъ, и что серебристый подбородокъ сорокапяти-лтняго мужчины не столько отличается отъ нжнаго двнадцати-лтняго подбородка, какъ съ перваго взгляда кажется. Я хотлъ сказать, что если въ лта юности вы научились дома молиться, то молите небо, чтобы дтская любовь и дтское чувство справедливости никогда не притупились въ васъ совершенно.

Я хотлъ сказать, что въ свт, какъ и въ школ, человческая судьба измнчива; дуракъ часто бываетъ осыпанъ всми благами жизни, а умница у него на посылкахъ; сильный нердко сдается, добрый падаетъ, великій человкъ погрязаетъ въ толп простолюдиновъ….

Кто знаетъ цль этихъ явленій? Да будетъ благословенъ Создатель! И почему же моей или твоей матери, Чарльзъ, не плакать на могил своего милаго сына? Будь покоренъ Промыслу, и пускай судьба совершаетъ невдомымъ для насъ путемъ свои предопредленія. Она посылаетъ на насъ грозу; она можетъ послать и ясные дни. Одно только: будь всегда и везд честенъ и благороденъ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза