Читаем Доктор Боб и славные ветераны полностью

Со слов Эда, доктор Боб пояснял необходимость молитвы, рассказывая историю о верблюдах в караване, которые опускаются на колени вечером, и люди снимают груз с их спин. Утром они снова опускаются на колени, и люди снова грузят на них тяжелую ношу. «То же самое с молитвой, — говорил доктор Боб. — Мы преклоняем колени вечером, чтобы снять груз со своих плеч. А утром, когда мы вновь преклоняем колени, Бог дает нам ношу, которую мы в силах нести в этот день».

«Я помню одну историю, которую он повторял снова и снова, — говорит Эд. — Она была о мальчике, который обжег себе руку. Доктор смазал ее и забинтовал. Когда он снял повязку, оказалось, что рука мальчика зажила. Маленький мальчик сказал: “Вы удивительный, доктор. Вы излечиваете всех, не правда ли?” — “Нет, это не я, — ответил доктор, — я только смазываю рану. Господь залечивает ее”.

И последняя: Одна женщина позвонила и спросила: “Это вы тот доктор Боб, который помогает алкоголикам?” Когда он ответил утвердительно, она попросила прислать две бутылки этого лекарства “Анонимные Алкоголики” для ее больного мужа. “А Вы не думаете, что одной бутылки достаточно”, — спросил он. “О, нет, — ответила она, — мой муж лежит в госпитале. Ему нужно две”».

Джуд О., который пришел в АА в 1939 году, вспоминает: «Если кто-то из алкоголиков случайно оказывался неподалеку от Акрона, он всегда старался встретиться с Бобом Смитом. Была одна группа, которая приезжала из Янгстоуна каждую среду, независимо от того, шел дождь или светило солнце, — рассказывает Джуд. — Они посещали собрание, пили кофе, и возвращались обратно. Это продолжалось — с АА–евцами из других городов и городков — до тех пор, пока они не окрепли настолько, чтобы создать свои собственные группы».

Из всех этих историй становится ясно, что доктор Боб всегда был открыт для встреч и разговоров с АА–евцами — будь то у себя дома, в своем кабинете или на собрании АА. «Но он мог быть и непредсказуемым, — говорит Эд. — Был у меня парень, который специально приехал в Акрон, чтобы встретиться с доктором Бобом. Я привел его туда, где Док как раз разговаривал с парой людей, и единственное, что сделал Док, это пожал ему руку и вернулся к разговору с другими. Я видел, как этот человек был разочарован. Но после собрания, когда мы пили кофе, Док сел рядом с этим гостем, обнял его за плечи и поговорил с ним. Парень хвастался этим всю дорогу по пути в отель».

XVIII. Роль жен в раннем АА


После собраний группы Королевской школы в Акроне АА–евцы спускались вниз, в школьный кафетерий, выпить кофе с пончиками. Это уже была епархия жен, а не официальных структур. Вот как рассказывает об этом Оскар: «Они были допущены к мытью посуды, приготовлению кофе, организации пикников и других подобных мероприятий».

После отдыха, маленькая группа АА–евцев обычно отправлялась в Кесслер Донат Кафе, как они это делали после собраний у Т. Генри Уильямса. Там они заказывали еще кофе, и продолжали разговоры, которые часто затягивались до поздней ночи. Со временем эти «собрания после собраний», по–видимому, стали такой же традицией АА во всем мире, как и Молитва о Душевном Покое.

«Вы знаете, когда эта традиция только начиналась, именно жены делали всю эту работу, — говорит миссис М. (жена Алекса), — потому что мужчины должны были находиться на собрании. Сегодня многие мужчины также работают на кухне.



Первая группа АА быстро переросла возможности дома Смитов и стала проводить собрания в школе Кинга.



В прошлые годы женщины садились на одной стороне, а мужчины на другой. Теперь все намного лучше, потому что женщины тоже участвуют и садятся вместе с мужчинами.

Мы обычно делали замечательные десерты и всякое такое, просто чтобы побаловать наших мужчин и сделать собрание успешным. Мы пекли юбилейные торты для наших мужей (на собраниях в Равенне, штат Огайо). Что вы, я не позволю им купить торт для Алекса! Я испеку его. Но каждый месяц они все же покупают прекрасно украшенный торт для каждого юбиляра».

Практически все согласились, что время кофепития было частью собрания, за которую отвечала Анна. «Она ходила от стола к столу и представлялась гостям, — рассказывает Дороти О. (жена Джуда). — Она говорила новым женщинам, что все мы в одной лодке, что все мы — друзья, и что она сделает для нас все, что будет в ее силах».

«Анна всегда уделяла особое внимание новичкам, — говорит Дэн К. — Она замечала вас, и после собрания она подходила к вашему столику и представлялась. “Я рада приветствовать Вас и Вашу очаровательную жену в Анонимных Алкоголиках. Мы надеемся, что Вы будете к нам приходить”. Она немного рассказывала вам об АА, а затем, допустим, шла к другому новичку».

Отношение Анны к новичкам было и легендарным, и феноменальным — пожалуй, она заботилась о новичках больше, чем большинство АА–евцев.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное