Доктор, дым и зеркала

Больше всего я любила приходить на пустынный пляж за сосновым лесом. Я в такие моменты садилась на мягкий мох и читала, а Локи устраивался на земле неподалеку от меня и молча наблюдал то за мной, то за морскими волнами. Не знаю, о чем он думал в такие моменты, но его присутствие меня не раздражало.

Я старалась читать ровно столько, сколько могу запомнить и понять, поэтому, закончив очередную главу, я прикрыла книгу. За моей спиной еле слышно шелестели сосны, надо мной раскинулось чистое голубое небо, на котором я по привычке искала взглядом солнце. Глядя на это небо, я тихо спросила.

– Так почему ты остался?

– В смысле?

– После своей смерти… Не все ведь становятся призраками, а ты стал. Почему?

В прошлый раз, когда мы обсуждали эту тему, все закончилось скандалом. Справедливости ради стоит отметить, что скандалом оно и началось, и мне не следовало спрашивать о таких личных вещах на повышенных тонах. Я и сейчас не имела на это права, я и сама не поняла, почему вдруг вернулась к его смерти.

Но мне и правда хотелось знать. Локи, должно быть, понял это, огрызаться он не стал. Он все так же лежал на спине и смотрел на небо; я думала, он вообще сделает вид, что ничего не слышал, а вместо этого он задумчиво произнес:

– Не знаю. Да я и сам думаю: почему для меня все сложилось именно так?

– Так все-таки не месть?

– Нет. Те, кто виновен в моей смерти, умерли раньше меня, это закрытое дело.

– Может, тебе за что-то другое хочется отомстить?

– О таком я бы не забыл, уж поверь мне, – невесело рассмеялся он. – Нет, я никому мстить не собираюсь.

– Так может, все наоборот: тебя держит любовь? Ты не можешь покинуть родных и близких, потому и не уходишь в загробный мир?

– Я даже не уверен, что загробный мир существует…

– Ты не ответил на мой вопрос, – указала я.

– Потому что нечего отвечать. Любовь тут не при чем, я никого не люблю и меня никто не любит.

– Ты хочешь сказать, что при жизни у тебя не было близких?

Мне сложно было поверить в это. Если закрыть глаза на его характер, Локи – красавчик, пришел бы в человеческий мир с этой своей мордашкой, и все, девочки простили бы ему все на свете. Да и характер не самый худший – склонность к иронии и язвительности, как по мне, лучше подлости, скрытой за улыбкой.

– Я сам так хотел, – пояснил Локи. – Конечно, у меня была родня, я ж не из солнечного света появился! Но в нашей семье не принято было привязываться друг к другу.

– В смысле? Только родился, и уже – «Товарищ, освободите люльку!»?

– Не совсем, но близко. В нашем роду старшее поколение заботится о младшем, а в нужный момент, условно говоря, вышвыривает из гнезда. Когда твое тело становится сильным и ты получаешь достаточно знаний о мире – все, заботься о себе сам, дружок. Твои проблемы – это твои проблемы, никто не обязан тебе помогать, тебя научили всему, что надо. Когда растешь в такой обстановке, тебе не очень-то хочется обзаводиться близкими друзьями.

Слушая его, я пыталась понять, к какому виду он относится. Эту тайну Локи хранил так же надежно, как тайну своей смерти. Увы, он говорил слишком мало, и этого отчаянно не хватало.

– У меня были приятели, в основном те, с кем мы работали, – продолжил он. – Но это не дружба с секретиками и одним брелоком «Лучшие друзья» на двоих. Встретились, выпили пива, вместе сходили на охоту – все. Честно, не было у меня друзей, ради которых я бы застрял между мирами.

– Ну а своя семья? Ты ж не мальчиком был, когда умер!

– Свою семью я завести не успел, я не хотел детей.

– При чем тут дети? Речь не обязательно идет о них!

– Для меня – обязательно, – отрезал Локи. – Ты что, не слушала? Я и не собирался играть в романтику, мне своего времени на это жалко. Я не знал имена половины женщин, с которыми спал, и это устраивало обе стороны. Я понимал, что однажды мне понадобятся дети, и тогда мне пришлось бы выбрать долгосрочную партнершу – не обязательно постоянную, но такую, которая не слишком бесила бы меня то время, что мы растили бы потомство.

– Да ты просто солнышко!

– И не претендую. Я говорю это лишь за тем, чтобы ты поняла: не было ни единого человека, ради которого я бы остался в таком состоянии. Это даже хуже, чем смерть! Бродишь тут год за годом, все видишь – и ни на что не можешь повлиять.

Он не бравировал тем, что не завел семью, но и расстроен не был. Похоже, Локи сказал мне правду: для него это было в порядке вещей. А я поверить не могла – даже не знаю, почему.

– И ты что, никогда не любил? – допытывалась я.

– Физически или духовно? – хохотнул он.

– Про девиц, с которыми ты даже в постели познакомиться не потрудился, я услышала. Я тебе про любовь говорю, а не про секс-антистресс! Ни разу? Даже намека?

– Я понимаю, что с женской точки зрения я совершил жутчайшее преступление, но нет, ничего такого не было.