Доктор, дым и зеркала

– И не говорил, что не любишь. Послушай… Я не хочу лезть тебе в душу, но и не хочу, чтобы ты думал о таких вещах.

– О любви, например? – горько усмехнулся он.

– Да, о любви, и обо всем, что связано с миром живых. Тебе от этого будет только хуже.

– Ты знаешь о том, что для меня хуже и лучше, а я не знаю?

– Так часто бывает, и я на твоем месте тоже не знала бы. Если бы я стала призраком, я бы держалась за обычную жизнь, как и ты. А любовь – это самая важная ее часть. Я понимаю, что влюбиться в кого-то – это снова стать живым, или хотя бы получить достойную причину для самообмана.

– Поверь мне, ты понимаешь меня хуже, чем тебе кажется.

– А ты думаешь, что любовь по две разные стороны смерти может быть настоящей, а не самообманом?

– Любовь не нуждается в теле, – указал Локи.

– Зато отношения в нем нуждаются. Я не знаю, как с таким смириться, можно ли, но тебе не следует копировать те чувства, которые есть у живых. Тебе так будет проще – и мне тоже. Что у нас вообще может быть? Любовь до гроба? Гроб случился. Ты умер, и все закончилось тогда, до того, как мы познакомились. Да, у нас все могло бы получиться – мы были бы отличной парой, как принято говорить. Но это все сорвалось и уже не вернется, потому что тебя нет. Ты призрак, и это больше, чем галлюцинация, но меньше, чем живой человек. Поэтому перестань притворяться, что все иначе и для призраков те же правила любви. То, что ты чувствуешь, не любовь даже, а память о любви.

Я знала, что была с ним слишком жестока, но не могла себя остановить: меня просто несло, как сорвавшуюся с горы лавину. Почему я так поступала с ним? Да я, в общем-то, уже назвала причину – и для себя, и для него.

У нас все могло бы получиться. Чем больше я узнавала Локи, тем четче понимала, что мы могли бы быть больше чем друзьями. Потому что друзьями мы стали и так, смерти вопреки, и он был дьявольски привлекателен, и все бы сложилось… Могло сложиться. Наверняка-то мы не узнаем.

Я злилась на него за то, что он умер. Мне хотелось обвинить его в этом, и я обвиняла, хотя мне уже было стыдно за свои слова. Но как же иначе, если теперь, из-за него, я не могла не думать о том, что не случится между нами?

Злость – плохой советчик, однако я слишком устала за последние дни, чтобы сопротивляться ей и дальше.

– Ты даже имени своего не назвал, – утомленно завершила я. Я чувствовала себя опустошенной. – Какая любовь, Локи?

– Забавно: я тебе и признаться-то не успел, а ты меня уже отшила.

– Вот и не признавайся, не нужно это. Но к Андреасу не ревнуй и не обвиняй его в том, что произошло или не произошло между нами. Он – следствие, а не причина. Если бы ты остался жив, все сложилось бы иначе.

– Как будто я не знаю…

– Тогда не забывай об этом.

– А я хочу забыть.

На несколько мгновений я снова увидела его мертвым, как тогда, когда он впервые показал мне это, с чудовищными ранами и изуродованным лицом. Я не знаю, зачем он принял такой облик – может, даже не хотел, все случилось само собой. Я напомнила ему про смерть, и он вновь ее почувствовал.

Он не стал мне ничего объяснять. Он просто исчез – у того, что он призрак, были свои преимущества, и сейчас он воспользовался одним из них.

Я вернулась обратно в зал ожидания. Я ничего не чувствовала и ничего не хотела. Андреас, кажется, заметил мое состояние и распознал его правильно. По крайней мере, он не задал мне ни единого вопроса.

Нас продержали в зале ожидания весь день, но Локи так и не вернулся. Я и не надеялась, что он вернется: он и после менее серьезных ссор мог не один день отходить, а тут сложно было предсказать, когда он придет – и придет ли вообще.

Поздним вечером я была уверена, что сегодня ничего уже не случится, что все серьезные разбирательства перенесут на завтра. Но оказалось, что я поторопилась с выводами: в зал нашла взволнованная Нея.

– Тебя вызывают в кабинет доктора Тонанса, – сказала она.

– Значит, не хотят очередной волны гневных воплей и попыток сжечь тебя на костре, – рассудил Андреас. – Сходим, не вопрос.

– Доктор Тонанс вызвал только Дару, – уточнила понтианак. – Сначала все хотят обсудить с ней, а потом уже со свидетелями.

– Какой я свидетель? Я валькирию и убил, свидетель как раз Дара!

– Что мне сказали, то я и передаю. Думаю, доктор Тонанс хочет сперва решить этот вопрос с Дарой, согласовать свои действия, а потом уже привлекать к делу следователей.

– Может, это и правильно, – вздохнула я. – Схожу, что уж там.

Кабинет доктора Эрмина Тонанса располагался в главном здании больницы – на мансардном этаже, под самой крышей. Андреас проводил меня туда, и это было правильно: слишком многие косились на меня с явной жаждой расправы. Но дальше он идти не мог, его просто не пустили.

Эх, я сейчас многое отдала бы за компанию Локи – которого никто не мог сдержать. Но я сама его отпугнула, нужно было нести ответственность за это. В конце концов, я прибыла в Эпиону с твердым намерением справляться со всем в одиночку. Именно это мне и предстояло сделать.

Глава 26

Ифрит

– Вы что, выгоняете меня? – прошептала я. – Вы не можете! Еще слишком рано!