Доктор Любовь

Смех прокатился по залу. Хантер говорил в свободной, спокойной и удивительно привлекательной манере. В каждом своем слове у микрофона он был так же хорош, как…

Что, Даффи? Закончи фразу, которой ты дразнишь сама себя. Закончи ее правдиво. Признайся, что в каждой мелочи он также хорош, как и в постели. В зале стало душно. Даффи обмахивалась своим маленьким блокнотом.

– Однако не все ездят на «порше». Поверьте, не у всех есть и мобильные телефоны.

Чей-то телефон зазвонил, когда он произнес это. Хантер улыбнулся, потом снова стал серьезным.

– И что еще более невероятно для этой страны изобилия – не каждая семья обеспечена компьютером или доступом в Интернет, не все люди обучены современным технологиям для работы и развлечений.

Хантер привел статистические данные по школам в поселках и бедных деревнях, не имеющих доступа к мировой сети. Остановился на количестве безработных, не имеющих той подготовки, которая необходима, чтобы найти работу в управляемом компьютерами мире.

Даффи выпрямилась. Она чувствовала, что Хантер подходит к главному.

– Здесь было много сказано о моем быстром обогащении. Это справедливо – постольку, поскольку клиенты продолжают покупать, а мы продолжаем увеличивать свое богатство!

Он улыбнулся вместе со слушателями. Даффи видела, как многие из них обменялись понимающими взглядами и кивками. Они богатели благодаря разработкам Хантера и сейчас жаждали узнать, чем в этот раз он их порадует.

– Хорошо, это основная мысль. Лучше быть богатым, чем бедным. – Хантер сделал паузу, подождав, когда смолкнет смех, потом со всей серьезностью продолжал: – Но я никогда не забуду, что значит отправляться спать голодным или не иметь велосипеда, когда у каждого ребенка во дворе он есть. Некоторые из вас, возможно, спросят: «В чем смысл всего этого, Джеймс? Что это за «Новая волна», которую ты нам предлагаешь?»

Он опять остановился и окинул взглядом людское море. Поймав внимательный взгляд Хантера, Даффи почувствовала, словно его глаза и не отрывались от ее лица, но она понимала и то, что каждый слушатель в зале скорее всего чувствовал то же самое.

– «Новой волной», – сказал Хантер, – называется новый учреждаемый мною фонд. Его цель – обеспечить всем гражданам этой страны доступ к образованию и учебным средствам, чтобы каждый мог претендовать на работу, связанную с технологиями.

Кто-то начал хлопать, затем аплодисменты усилились. Даффи присоединилась к аплодисментам, но Хантер поднял руку.

– Сегодня я лично вношу в этот фонд миллион долларов.

Даффи пристально смотрела на него, комок встал у нее в горле. Хантер отдавал целый миллион!

Потому что переживал – за свою страну, за общество, за детей из неимущих семей, к одной из которых, очевидно, когда-то принадлежал и сам.

Хантер был скорее праведником, нежели грешником.

Аплодисменты превратились в рев, и слушатели грозили сбить флажки, висящие над сценой.

Дождавшись относительной тишины, Хантер улыбнулся и сказал:

– Я призываю всех вас присоединить один процент чистой прибыли вашей компании – и один процент вашего личного дохода – к моему вкладу, чтобы помочь развитию этой программы. – Хантер старался перекричать аплодисменты. – Вместе мы выстоим, а порознь – экономически – упадем.

На этот раз, когда Даффи поймала его взгляд, она поняла, что Хантер смотрит только на нее. Слушатели продолжали аплодировать, а Даффи подняла руку к губам и послала ему воздушный поцелуй. Она не знала, во что превратят журналисты этот жест, но ее это и не заботило. Даффи гордилась, что Хантер назвал ее своей помощницей.

Глава 13

Хантер и Даффи покинули «Конвеншн-сентер» после полудня. Перед этим им пришлось выдержать наплыв журналистов, вопросы доброжелателей и противников. Был также краткий поход по лабиринту киосков и демонстрационных площадок, заполненных мужчинами в строгих костюмах, женщинами на высоких каблуках, а также людьми в костюмах зайчиков, распространяющими рекламную литературу.

Хантеру не терпелось остаться наедине с Даффи, и он, насколько мог, сократил эту часть. Он не был слеп к оценивающим взглядам, которые бросали встречные на Даффи, когда она шла с ним рядом. К счастью, Алоизиус занимался тем, что следил за функционированием их собственного демонстрационного киоска, и Хантеру удалось сделать так, чтобы Даффи не попала в его поле зрения.

Она обняла его сразу же, как только он забрал ее из сектора прессы. Обняла, поцеловала в щеку и прошептала:

– Ты просто чудо!

Ее фраза значила для него больше, чем все одобрительные возгласы его собратьев-предпринимателей. Это даже немного напугало Хантера. Почему ее мнение так много для него значит? Он ведь едва знает эту женщину.

Но когда он посадил ее в лимузин, ожидающий их посреди моря ревущих наемных автобусов и мигающих огнями такси, Хантер понял, что это не так. Как бы мало во времени они ни были знакомы, связь их с друг другом так сильна, что реальное время здесь не имеет никакого значения.

– О, – выдохнула Даффи, – просто сумасшедший дом!

– Второй по величине съезд в Лас-Вегасе, – сказал Хантер.